Посмертные записки Пиквикского клуба

— Мистер Джинкс, — сказал мэр, — эта леди сообщила нам о дуэли, которая затевается в городе.

Мистер Джинкс раболепно улыбнулся.

— Чему вы смеетесь, мистер Джинкс? — спросил мэр.

Мистер Джинкс мгновенно принял серьезный вид.

— Мистер Джинкс, вы болван! — сказал мэр.

Мистер Джинкс покорно взглянул на великого человека и закусил кончик пера.

— Что смешного в этой информации, сэр?

Изголодавшийся клерк вздохнул и, получив приказание запротоколировать показания леди, начал писать.

— Этот Пиквик и есть главный зачинщик, насколько я понимаю, — проговорил мэр, когда протокол был составлен.

— Да, сэр, — подтвердила леди средних лет.

— А другой нарушитель порядка — как его фамилия, мистер Джинкс?

— Тапмен, сэр.

— Тапмен — секундант?

— Да.

— И вы говорите, что другой противник покинул город?

— Да, сэр, — ответила дама, откашливаясь.

— Прекрасно! Эти два лондонских головореза забрались сюда, чтобы уничтожать подданных его величества, воображая, что вдали от столицы рука правосудия слабее. Подготовьте предписания на арест, мистер Джинкс. Мазль!

— Здесь, ваша милость.

— Граммер внизу?

— Да, ваша милость.

— Пошлите его сюда.

Раболепный Мазль исчез и тотчас вернулся вместе с пожилым джентльменом в сапогах с отворотами, главными приметами которого были: распухший красный нос, хриплый голос, табачного цвета сюртук и блуждающий взор.

— Граммер! — обратился к нему мэр.

— Ваш-мылась!

— В городе все спокойно?

— Спокойно, ваш-мылась, — ответил Граммер, — мальчишки ушли играть в крикет.

— Граммер, — сказал мэр решительным тоном, — в наше время действуют только сильные меры. Если авторитет королевских чиновников ни во что не ставится, нужно огласить Закон о нарушении общественного порядка. Если гражданские власти не в состоянии защитить окна, Граммер, войска должны защитить и гражданскую власть и окна. Таково основное положение конституции, мистер Джинкс, если я не ошибаюсь.

— Совершенно верно, сэр!

— Прекрасно! — продолжал мэр, подмахивая предписания. — Граммер, вы доставите сюда этих людей сегодня же. Они находятся в «Большом Белом Коне». Вы помните историю с мидлсекским Дамплингом и саффолкским Бентамом, Граммер?

Мистер Граммер покивал головой, давая понять, что ни к жизнь ее не забудет. Да и как он мог забыть, когда о ней ежедневно упоминалось.

— А тут действие еще более противоконституционное, — продолжал мэр, — еще большее нарушение мира и еще более грубое посягательство на прерогативы его величества. Дуэль — одна из самых бесспорных прерогатив его величества, не так ли, мистер Джинкс?

— Особо оговоренная в Великой хартии, сэр, — сказал мистер Джинкс.

— Один из драгоценнейших алмазов в британской короне, отторгнутый у его величества пэрами, ведь так, мистер Джинкс?

— Именно так, сэр.

— Очень хорошо, — произнес мэр, приосанившись. — Беззаконие не свершится в этой части его владений. Граммер, возьмите подкрепление и приведите приказ в исполнение!

Мисс Уидерфилд ушла, глубоко потрясенная ученостью мэра; мистер Напкинс ушел завтракать; мистер Джинкс ушел в самого себя, ибо это было единственное место, куда он мог уйти, за исключением служившего ему постелью дивана в маленькой гостиной, которая днем занималась семейством его квартирной хозяйки; а мистер Граммер ушел смывать оскорбление, нанесенное ему и другому представителю его величества — бидлу — тем утром.

В то время как принимались столь активные меры к охранению «королевского мира», мистер Пиквик и его друзья покойно сидели за обедом и наслаждались оживленной беседою. Мистер Пиквик только что собирался рассказать о своих ночных приключениях, как дверь в комнату приотворилась и в щель просунулась довольно-таки гадкая физиономия. Глаза гадкой физиономии в течение нескольких секунд разглядывали мистера Пиквика и, по всей вероятности, остались довольны результатом обзора, ибо тело, которому принадлежала гадкая физиономия, медленно вдвинулось в комнату, и перед друзьями предстала фигура пожилого субъекта в сапогах с отворотами. Чтобы не держать читателя дальше в неизвестности, скажем коротко — глаза были блуждающими глазами мистера Граммера, а фигура была фигурою этого же джентльмена.

Действия мистера Граммера были профессиональны, но своеобразны. Первым делом он запер дверь на задвижку; затем — тщательно отполировал голову и физиономию бумажным носовым платком; вслед за этим — положил шляпу, с бумажным носовым платком в ней, на ближайший стул и, в завершение вышеперечисленных манипуляций, вытащил из широкого кармана короткий жезл, увенчанный медной короною, которым поманил мистера Пиквика с мрачной торжественностью привидения.

Мистер Снодграсс первый нарушил молчание. Он произнес:

— Здесь приватное помещение, сэр!

Мистер Граммер покачал головой и сказал:

— Для его величества приватных помещений не существует! Утверждают, будто дом англичанина — его крепость. Это — вздор.

Пиквикисты недоуменно переглянулись.

— Кто из вас мистер Тапмен? — спросил мистер Граммер.

Мистера Пиквика он узнал сразу, потому что именно таким его и представлял.

— Тапмен — это я, — ответил сей джентльмен.

— А я — это закон! — объявил мистер Граммер.