Посмотри, отвернись, посмотри

– Но ведь это и есть справедливость, – удивленно сказал Илюшин. – Константин Кондратьев несколько раз делал неверный выбор. После тюрьмы ему нужно было устроиться на работу, жениться, воспитывать детишек и жить тихой жизнью. А он вбил себе в голову, что обязан вернуть долги и искупить свою вину перед младшей сестрой Вики Нечаевой. Это был род помешательства, не иначе. Кто в своем уме вверил бы судьбу Александре? Константин пообещал ей помочь расправиться с Антоном – и помогал по мере сил. Все это было абсолютно противозаконно. Кондратьев подписал себе приговор, когда согласился на эту аферу. Он соучастник похищения и задуманной вами инсценировки.

– Но смерти он не заслужил!

– Я не умею рассуждать такими категориями – заслужил или нет. В его случае это всего лишь последствие ошибочного решения.

Я ощутила себя раздавленной. Избитой физически и морально. У меня даже не осталось сил, чтобы заплакать. В каком-то отношении сейчас мне было хуже, чем тогда, когда я считала минуты до собственной смерти.

Чего я добилась? Наш замысел потерпел крах. Если бы не Илюшин, мы все были бы мертвы. Мне не хотелось спрашивать, откуда он узнал, что местом действия станет заброшенная усадьба; я догадывалась, что за нами была установлена слежка, и мы сами привели его сюда.

От этого становилось еще хуже.

Я-то воображала, будто сражаюсь с Антоном на равных. Гордилась тем, что не позволила страху управлять собой. И что в итоге? Антон будет арестован, но Кондратьева это не вернет к жизни.

Мои претензии к частному детективу теперь и мне самой казались смехотворными.

– Прекратите себя грызть, Полина Андреевна.

Я вздрогнула и подняла глаза на Илюшина.

– Вы все сделали правильно, – сказал он.

– Что? Вы же только что мне объяснили…

– Вы – живы, – перебил детектив. – Вы никого не убили и ни в чем не виноваты. Послушайте, вы не могли переиграть вашего мужа. И не потому что вы идиотка, как вы сейчас, несомненно, себе твердите, а потому что он – дурной человек, а вы – хороший. У вас изначально разные возможности. Антон готов был зарезать вас, а вы его – нет. Ваш потолок – это обман, притворство. Вы попали в очень плохие обстоятельства, и не по своей вине. Для хорошего человека в плохих обстоятельствах не существует хороших выходов. Все, открывавшиеся перед вами, были один другого хуже. Пожалуй, вы выбрали лучший.

– Я могла сразу сбежать от мужа, когда узнала…

– Тогда на месте Кондратьева лежала бы Александра, – заметил Илюшин. – А теперь давайте вернем Воропаева. Нужно придумать стройную версию, которая объясняла бы, как мы все оказались здесь. Готовьтесь много врать и бурно плакать.

Мы даже не успели сказать, что у нас уже подготовлена стройная версия. У Илюшина беззвучно вспыхнул экран «умных» часов, и, взглянув на него, детектив изменился в лице.

– Кирилл! – окрикнул он. – Мне придется уехать. Прибуду в отделение, как только смогу, пока разруливай все сам.

Я моргнуть не успела, как он отбросил в сторону прогнившую дверь, перемахнул через подоконник и исчез.

Саша подползла ко мне, уткнулась в плечо. Я бережно обняла ее.

Так странно было сидеть здесь, слушая шум деревьев и крики птиц… Пришел Воропаев, начал что-то втолковывать нам обеим, и Саша отвечала, а я кивала, ничего не слыша, потому что только сейчас осознала в полной мере, что все закончилось. Дальше будут кабинеты с тусклым светом. Свидетельские показания. Затем – суд. Будут слезы, расспросы близких, ночная бессонница, страх темноты… Но все основное свершилось здесь и сейчас.

Я ввязалась в эту историю, потому что ненавидела своего мужа, а еще потому, что мне хотелось быть похожей на Сашу. Сильной, неистовой, злой. Отлично экипированной для этой жизни даже в самых гадких ее проявлениях.

Но есть кое-что, чего я не понимала. Мои наивность и доверчивость – привилегия долгих благополучных лет. Лет, в которых было много любви, смеха и радости. Где мне не нужно было заботиться о выживании, – только о том, какие салфетки выбрать в «Икее» к Новому году.

Глупо было полагать, будто я могу превратиться в Сашино подобие, всего лишь заманив мужа в капкан. Я все тот же довольно мягкотелый человек, здорово напуганный случившимся. Мне пришлось расстаться с кучей иллюзий, и большая часть касается меня самой.

Не знаю, приобрела ли я что-нибудь, кроме ночных кошмаров. Это будет ясно позже.

Но все-таки мы живы. Что бы ни случилось, мы живы! Страшного человека, который отравлял мои дни и ночи, больше не будет рядом. Комната Синей Бороды существовала в действительности. Самым трудным оказалось не открыть ее, а просто понять, что она есть.

Я всегда буду помнить, что нельзя торопиться. Посмотри. Отвернись. Посмотри снова. Осознай, что видишь.

Драповое пальто вернется из гаража, белая фарфоровая чашка выйдет на свет из заточения. Саша поможет вернуть все по своим местам. Потому что, как оказалось, главное в моем чудесном саду – не цветы, не сумерки и даже не волшебство светящихся бумажных фонариков, а то, что девочки – вдвоем.

* * *