Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

Неплюев получил блестящее образование. В 1875 году он окончил юридический факультет Петербургского университета и был направлен на дипломатическую службу советником при русском посольстве в Мюнхене. Вел великосветскую жизнь и имел блестящие перспективы для карьеры. Но однажды во сне он увидел себя в родном имении, среди крестьянских детей, и почувствовал, что его призвание в том, чтобы сделать этих детей счастливыми. В 1877 году он оставил дипломатическую карьеру и поступил вольнослушателем в Петровскую земледельческую академию. Одновременно знакомился с православной литературой.

В 1880 году Неплюев вернулся в имение отца – хутор Воздвиженск – и создал детский приют, взяв на воспитание 11 одаренных крестьянских детей-сирот.

Педагогическая система Неплюева, которая до сих пор изучается и находит приверженцев, оказалась чем-то вроде компромисса между официально признанной системой церковно-приходских школ С. С. Рачинского и педагогической системой Л. Н. Толстого, открывавшего в Ясной Поляне свои школы для крестьянских детей, где их обучали по особой, разработанной Толстым методе свободного выявления внутренних талантов учеников. В отличие от толстовских школ, школы Неплюева имели официальный статус: в 1884 году устав его Братства утвердил лично император Александр III. Поэтому считать Неплюева сектантом в строгом смысле нельзя. В 1895 году состоялась торжественная церковная церемония открытия Братства, где Неплюева благословил иконой святого Алексея, человека Божьего, тогдашний митрополит Санкт-Петербургский Палладий. Неплюевские идеи не подвергались официальным гонениям.

Из воспитанников неплюевского Братства вышли многие известные деятели науки и культуры: композитор П. И. Сеница, историк П. К. Федоренко, селекционеры С. Ф. Черненко и П. И. Терлецкий, художник Н. А. Фурсей, поэт и переводчик В. Я. Басок, авиаконструктор М. В. Бондаренко, вулканолог С. И. Набоко.

О Трудовом братстве Неплюева было написано множество статей и воспоминаний, и Лиза Дьяконова внесла сюда свою лепту. В 1898 году в петербургской газете “Русский труд” вышла ее статья “Школы и Братство Н. Н. Неплюева”, в которой она подробно рассказала о посещении школы Неплюева на хуторе Воздвиженск Черниговской губернии. Статья была недурно написана и имела целью пропаганду неплюевской педагогической системы. Но именно этим качеством она и проигрывает на фоне дневника этой девушки. Есть что-то фальшивое в том, как Лиза пытается доказать, что в хуторской школе не подавляется свобода воли учеников, что “при поступлении в школу ребенку внушают (курсив мой. – П. Б.), что его воля – свободна, и он по своему желанию может стремиться к добру или злу, и стараются возбудить в нем любовь к добру и известное (курсив мой. – П. Б.) христианское настроение духа”.

Легко представить себе крестьянского мальчика или девочку (в 1891 году Неплюевым была открыта четырехлетняя школа для девочек), которым с самого начала “внушают”, что они равным образом свободны творить добро или зло, как будто кто-то открыто признается в том, что желает творить зло. Труднее представить себе саму процедуру воспитания, где старший ученик читает дневник младшего ученика, который тот обязан вести и давать на прочтение старшему товарищу. Дьяконова восхваляет этот принцип: “Так как в большинстве случаев дети относятся к своим старшим очень искренно, то и дневники свои пишут откровенно”. Она словно забыла, как в том же возрасте прятала свой “дневничок” от постороннего глаза и приходила в ужас от одной мысли, что кто-нибудь его прочтет.

И наконец, в своей статье, говоря о правильном распределении доходов среди членов Братства, Дьяконова умалчивает факт, о котором она знала еще до посещения Воздвиженска. А именно: в своем хозяйстве Неплюев держал в том числе и винокуренный завод, то есть, попросту говоря, водочное производство. На это внимание Дьяконовой обратил публицист “Нового времени” М. О. Меньшиков. Он осуждал Неплюева и за этот завод, и за его все-таки “сектантство”: “Не нравится мне это; у него в школе какие-то кружки – надзор старших за младшими, это что-то иезуитское”. Куда больше Меньшикова привлекали идеи Льва Толстого.

Но Толстой был далеко и в Петербурге бывал крайне редко (за время учебы Дьяконовой – ни разу). А вот Неплюев посещал столицу и имел там верных последователей, в основном – женщин. У Лизы тоже появилась возможность увидеться с ним.

Вообще трудно сказать, в какой степени Дьяконову заинтересовали идеи Неплюева и насколько он был интересен ей сам по себе. 6 марта 1898 года она вернулась на свою съемную квартиру и увидела телеграмму: “Завтра в 9 часов утра буду дома. Неплюев”. Надо отдать ему должное: он отреагировал на записку от Лизы, оставленную для него в гостинице “Париж”, с просьбой о личной встрече. (Впрочем, он признался, что невнимательно читал подпись, решив, что к нему обращается студент, и адресовал телеграмму “Дьяконовскому”.) Когда Лиза нашла телеграмму, ее сердце замерло!