Пособие к изучению Священного Писания Нового Завета

По свидетельству св. Иоанна Богослова, Христос спокойно, с радостным чувством исполненного долга идет навстречу страданиям и смерти, так как это отшествие к Отцу есть, вместе с тем, и начало Его Божественного прославления. Этим чувством проникнута первосвященническая молитва Спасителя (гл. 17). По словам же первых трех евангелистов, Христос, по прибытии в сад Гефсиманский, начал смертельно скорбеть и тосковать, и этим скорбным чувством действительно проникнута Гефсиманская молитва Христа Спасителя.

Указанное различие в повествовании евангелистов объясняется тем, что они описывают два различных состояния духа, которые действительно переживал Христос в ночь перед страданиями.

Смерть Господа Иисуса Христа, как победа над исконным врагом рода человеческого – диаволом, была источником спасения людей. Но вместе с тем смерть Богочеловека Христа была и праведным воздаянием за грехи всего мира, начиная с первородного греха Адамова. Невинный и святейший из всех людей, Богочеловек Иисус добровольно принимает на Себя удары праведного гнева Божия, так как Он взял на Себя грехи всего мира (Ин. 1, 29). В таком положении высшего драматизма, никогда уже больше в мире не имевшего места, душу Христа Спасителя, конечно, волновали чувства, различные до противоположности. Как Искупитель мира, дарующий Своей смертью спасение и блаженство роду человеческому, Он радуется, что приближается час Его страданий и смерти, и восторженно в первосвященнической молитве благодарит Отца за то, что помог Ему совершить принятое Им на Себя дело спасения людей. Но, как взявший на Себя грехи мира, Спаситель наш изнемогает под тяжестью этих грехов. Вся сила мировой скорби, порожденной грехом, вонзается острым жалом своим в святейшее сердце Христа Спасителя. «Вместо сладостных ощущений действия любви Отчей, сердце Его было растерзано стрелами мщения праведного Судии. Он долженствовал испить до последней капли всю чашу гнева Божия за грехи всех людей» (Филарет, митр. Киевский). «Чаша, которую подает Ему Отец Его, есть чаша всех беззаконий, нами содеянных, и всех казней, нам уготованных, которая потопила бы весь мир, если бы Он один не восприял, не удержал, не осушил ее… Все потоки беззаконий сливались для Иисуса в единую чашу скорби и страдания; весь ад устремился на сию небесную душу; и дивно ли, что она была прискорбна даже до смерти?» (Филарет, митр. Московский).

Трижды возносил Господь Иисус Христос молитву Свою к Богу Отцу. «Чем более усиливалось внутреннее смятение духа, тем прилежнее молился Господь; и был Он в борении, – повествует евангелист (Лука), и был пот Его, как капли крови, падающие на землю…» «Но кто же, Господи, не нанося Тебе ран, так изранил Тебя, что Ты весь обливаешься кровью?» – вопрошает святитель Димитрий, и сам же отвечает: «Это любовь, любовь крепкая, как смерть, к роду человеческому… Два чувства боролись в это время в святейшей душе Богочеловека, Спасителя нашего – это страх и любовь. Страх предстоящих ужасных мучений за грехи всего мира понуждает Его взывать Отцу Небесному: Отче! да мимо идет чаша сия! А любовь жаждет этой чаши страданий, простирает к ней руку свою и говорит: Отче Мой!., буди воля Твоя! Силен страх, крепка любовь, и вот эти-то два чувства борются в Нем и обливают Его кровью».

В душевной скорби Иисус Христос прекращает молитву и идет к трем возлюбленным ученикам, дабы утешить Себя их присутствием и молитвой, но находит их спящими от печали. Скорбные чувства, хотя и неясное, все же томительное ожидание близкой разлуки, о которой так недавно говорил им Сам Господь, усталость после трудов целого дня – все это ослабило их телесные силы до того, что они были вовсе не способны теперь к молитве… Ты спишь, Симон! – сказал Господь апостолу Петру, за час перед тем обещавшему душу положить за Учителя. – Так ли не мог ты и одного часа поддеть со Мною? Бдите и молитесь, – обратился Он к пробудившимся другим двум ученикам, – бдите и молитесь, чтобы не впасть вам в искушение. Дух бодр, но плоть немощна! Уже сам голос Спасителя показывал, что эти слова изливаются из растерзанного печалью сердца! Он отошел от них и опять стал молиться, предавая Себя всецело в волю Отца Небесного.

Вторично приходит Христос к апостолам и опять находит их спящими. Господу не хотелось тревожить их сна: ведь сколько завтра предстояло им испытать горьких сердечных тревог, так пусть хоть теперь немного забудутся, немного отдохнут, если уже не могут молиться с Ним. И снова Он оставляет их, и снова повергается на землю, и еще прилежнее молится Он, обливаясь потом кровавым.