Пособие к изучению Священного Писания Нового Завета

Этот подвиг молитвы, эта внутренняя душевная тоска, какую испытывал Господь наш в саду Гефсиманском, это томление духа до того ослабили телесные Его силы, что Его состояние равнялось мучению человека, борющегося со смертью… Нужно было укрепить изнемогшую природу человеческую для предстоящих новых страданий, и вот наконец является Ангел Небесный и укрепляет Его» (Троиц, лист. 1882 г. № 113).

Молитва и явление Ангела укрепили душевные и телесные силы Христа, и Он, готовый испить Чашу страданий, приходит в третий раз (к апостолам) и говорит им: вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час: вот, предается Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдем; вот приблизился предающий Меня. И тотчас, как еще говорил, приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и книжников и старейшин (Мк. 14, 41–43).

§ 19. Четвертая часть Евангелия Иоанна Богослова – страдания, смерть и воскресение Господа Иисуса Христа и явление Его ученикам (18–21 гл.)

18–21 гл. События последнего дня (пятницы) в земной жизни Господа Иисуса Христа, начиная с взятия Его воинами в ночь с четверга на пятницу и кончая погребением, евангелист Иоанн Богослов описывает в 18 и 19 главах. В своем повествовании об этих скорбных событиях евангелист Иоанн дополняет сказания первых трех евангелистов подробностями, еще более подчеркивающими общее евангельское свидетельство о Божественном достоинстве Христа Спасителя и неизреченной любви Его к людям. Эти свойства Богочеловеческой личности Христа Спасителя не ослабели в своем проявлении и в день скорби и страданий, и у посторонних лиц (воины, слуги) вызывали трепет и ужас, у врагов (первосвященники, фарисеи) – бессильную злобу, а у любящих и преданных апостолов и учеников, а также у верующих всех времен – чувство сердечного умиления и благоговения перед Божественным Страдальцем.

Отряду архиерейских слуг и римских воинов, посланному Синедрионом ночью в сад Гефсиманский, не было сообщено, кого именно должны они арестовать там. Делалось это из предосторожности, чтобы не узнал народ о замысле Синедриона взять Иисуса и не выступил на защиту Его; к тому же Синедрион не уверен был и в слугах своих, которые один раз уже отказались взять Иисуса (Ин. 7, 45–46).

Может быть, в силу последнего соображения и сам отряд, посланный в сад Гефсиманский, был составлен не из одних только слуг архиерейских, но и из римских воинов, конечно более дисциплинированных и далеких от религиозных интересов иудейского народа. Отряду было приказано схватить того, кого поцелует Иуда. Поцелуй был обычным приветствием, и Иуда, очевидно, под маской приветливой встречи со Христом хотел скрыть от Него и от апостолов свое предательство и непосредственное участие в замысле архиерейских слуг и воинов. Но Сердцеведец Господь показал Иуде, что его хитрость напрасна. Иуда! Целованием ли предаешь Сына Человеческого? – сказал Христос в ответ на коварное приветствие.

Отряду слуг и воинов было внушено, что им придется действовать с хитростью и осторожно, так как возможно сопротивление со стороны приверженцев намеченной жертвы. Темнота ночи, таинственность, с какой было обставлено взятие Христа, и тревожная мысль об опасности предприятия, конечно, настроили стражников весьма враждебно, и можно было ожидать с их стороны решительных и крайних действий. Но, по свидетельству Иоанна Богослова, это враждебное настроение вооруженной толпы было побеждено Божественным достоинством и внутренней духовной силой добровольно идущего на смерть Спасителя мира.