Посох Велеса

– Уворачиваться от ударов – не главное. Главное – контролировать свой страх. Вот я сейчас на тебя нападаю. Не всерьез, ты это знаешь. А в глазах твоих все одно страх плещется… Я это, как твой противник, вижу. Значит, я, считай, уже победила.

Она приподняла Катин подбородок, прошептала:

– Не отводи взгляд, держи его. Если тебе пришлось вступить в схватку, то твоим оружием может быть что угодно – меч, нож, палка, ветка, камень, как сегодня утром с грифонами. Любой из этих предметов, даже собственную руку или ногу нападающего, можно использовать как рычаг или как оружие. Любой рычаг многократно увеличивает твою силу, а значит, ты сможешь одержать победу даже над более сильным и подготовленным противником. Поняла? Но чтобы этим воспользоваться, надо держать голову, – она легко дотронулась до Катиного лба, – и сердце, – она положила вторую руку ей на грудь, – холодными…

Катя кивнула. Конечно, попробовать бы все это проделать на практике…

* * *

Девочки быстро собрали на стол.

Три глубокие миски с кашей, три ложки, по крынке козьего молока да по ломтю хлеба – вот и весь обед.

Катя покосилась на стоявшую перед ней миску с гречневой кашей, положенной пушистой горкой. На самом ее верху лежал желтый кубик масла и стекал аппетитными ручейками. На краю миски – здоровенный ломоть хлеба.

Она шумно сглотнула слюну. Желудок жалобно пискнул и с надеждой затаился.

Будь Катя дома, она непременно запричитала бы, что порция слишком большая, что она столько не съест. Но сейчас, после длинного перехода, стольких впечатлений от увиденного в Аркаиме и особенно после тренировки с Енисеей, от которой болело все тело, она оказалась настолько голодной, а хлеб и каша – такими ароматными, что она, мысленно кивнув своему желудку, без уговоров принялась за еду.

Сладковатое, нежное масло ласково связывало гречневые крупинки, и те послушно таяли во рту. Кусочек хлеба с румяной хрустящей корочкой оказался с орехами и семечками.

– Я ничего вкуснее в жизни не пробовала, – стараясь не подавиться, прошептала она. – Божественно, – мурлыкала она, прикрывая от удовольствия глаза.

Рядом размеренно постукивали деревянными ложками Енисея и Ярушка: первая задумчиво-молчаливо, вторая – с тревогой. Но Катя, хоть и улавливала настроение новых подруг, была слишком поглощена угощением. Единственное, что ее смутило за столом, – терпко пахнущая белая густая жидкость.

– Это что?

– Молоко, – Ярушка дернула плечом.

– Молоко?! – Катя подозрительно принюхалась, еще раз заглянула внутрь небольшой крынки, поставленной перед ней. – Молоко-то не так пахнет.

– Так козье, – Енисея отвлеклась от своих невеселых мыслей и посмотрела на новую знакомую. Катя криво, по-детски оттопырила нижнюю губу.

Замерла.

– Ты попробуй. Вкусно, – Енисея прищурилась. Катя бросила на нее сердитый взгляд, взяла обеими руками крынку, героически поднесла к губам.

Теплая, горьковато-сладкая жидкость коснулась ее губ, проникла внутрь, нежно легла на язык и застряла – но тут же горло перехватило, и Катя поняла, что проглотить не сможет. Она почувствовала желудочный спазм, ощутила острое желание умереть прямо сейчас, и… молоко брызнуло из ее рта.

– Катя! Ёк-макарёк! – ругнулась Енисея и бросила ей льняное полотенце. – Вытирай давай.

Та послушно вытерла лицо, руки, испачканную рубашку и стол, виновато покосилась на Марфу – та как раз руки в боки поставила.

– Извините. Я не пробовала никогда. А оно такое жирное, горько-сладкое…

– Горькое? – Марфа всплеснула руками и подошла к Катиной крынке, отпила глоток. – А ведь и то правда. Манька наша, видать, опять бузины объелась, недоглядел пастушок. Не огорчайся, водички испей…

Марфа деловито вышла, угрожающе размахивая полотенцем, но вернулась через несколько минут.

– Это ты, что ль, Катя? – заглянула она в комнату. – Тебя Стар к себе зовет!

Та замерла.

– Чего сидишь? – Ярушка толкнула ее в бок. – Идем, я тебе дорогу покажу!

Катя, метнувшись на второй этаж, схватила свой не разобранный еще рюкзак, быстро выложила из него лишнюю одежду на кровать, свалив все в несколько неопрятную кучу, покосилась на аккуратно сложенные Енисеей вещи, вздохнула и побежала за Ярославой.

Глава 26 Стар

Ярослава торопливо шагала по главной улице Аркаима, кольцом огибавшей внутренний город – высокие, метров семи высотой крепостные стены, и Катя едва за ней поспевала. Вокруг суетились горожане, возвращавшиеся с ярмарки. Мастера катили по домам телеги с непроданным товаром, покрикивали:

– Поберегись, красавицы! Не то ноги оттопчу, будешь лягушкой шлепать по мостовой!

И дружно гоготали.

Оказалось, все ворота выходили на главную улицу, но во внутренний, Большой Аркаим вел единственный проход. Девочки миновали улицу и проскользнули в длинный изогнутый змеей узкий тоннель на юго-востоке.

– Выходит, Аркаим – не таблетка круглая, а прямо гигантская улитка, – пробормотала Катя.