Посох Времени (СИ)

С этими словами он повернул коня и, направил его в прямо в колючие заросли низкорослого, густого ельника. Лонро и Ратиша проводили его взглядами и, дождавшись момента, когда глухие шаги удаляющейся лошади растворятся в шуме стонущего под порывами ветра леса, спешились.

— Он сказал ждать? — спросил Джеронимо, начиная чувствовать, как от предчувствия скорой встречи с Йогиней у него начало неприятно щемить сердце.

— Мг, — прогудел Ратиша в нос и опасливо завертел головой, цепляясь взглядом за всё, что могло вызывать подозрение. Лонро, давно привыкший доверять звериному чутью славянина, тут же напрягся:

— Что-то не так? — тихо спросил он.

Вместо ответа «Дикий гусь» только скорчил кислую мину, будто говоря: «Так не так, …при эдаких делах нужно быть поосторожнее».

Джеронимо, отдавая должное его осторожности, осмотрелся и вздрогнул. Где-то в полусотне шагов, по тропе, прямо навстречу им шла Йогиня. Кутаясь и отворачивая лицо от холодного ветра, пешком, будто прогуливалась по дорожке в саду у дома…

— Это она, — судорожно выдохнул Лонро, передовая узду Ратише и явно намереваясь тут же отправиться ей навстречу.

— Куда? — схватил тот в последний миг за холодную руку уже шагнувшего было на встречу судьбе латинянина. — Назад!

Лонро повернулся. Он смотрел на Ратишу как на врага.

— Что ты? — не унимался тот. — Подумай, …стой не торопись. Сам посуди, тот, что нас сюда провожал, был не какой-то там пастушок или малец на посылках. Знающий тайный язык боя, это самое малое – четник. А теперь давай прикинем, с одной стороны то, как мои земляки стерегут жриц любого из Богов, а с другой, как нас легко подвели к этой встрече. Хоть и воевать нас с тобой толку нет никакого, а с опаской, — в этот момент Ратиша с силой подтянул к себе Лонро за полу армяка, — с опаской …оно спокойнее выходит. Стоим и ждём…, сама придёт.

На том и порешили. Джеронимо присмирел, уразумев вдруг, что в словах его спутника на самом деле есть резон.

Что и говорить, Йогиня достаточно потрепала им нервы, то и дело останавливаясь, будто одолеваемая какими-то мыслями или просто окидывала взглядом шипящие на ветру вершины высоких сосен, словом, видела их, знала – ждут, и попросту издевалась над ними. Об этом говорит хотя бы то, что подойдя, она тут же спросила:

— Что ты, мой друг сердешный, не вышел ко мне навстречу? Али ноги уж не несут, …али спутник твой за рукав придержал?

И в тот же миг в Ратишу ударил такой взгляд, что его полные живой силы руки и ноги стали вдруг трясущимися и немощными, словно у древнего старика.

— …пришёл-таки, не забыл меня, — игриво продолжала Радмила, откидывая назад капюшон кожаного дождевого плаща, и являя встречающим её мужчинам свою просто небесную красоту.

Лонро невольно потянулся к своей голове, и неуверенным движением огладил растрепавшиеся на ветру полуседые волосы. Он никогда бы в это не поверил, если бы не увидел сам. Что за волшебство было в этой женщине? По истечению стольких лет ей всё ещё было около тридцати лет от роду и ни один из её русых волос, выбивающихся из-под подвязанной платком низкорогой кики[55] не отливал сединой. Время было не властно над ней. Каково же это было осознавать члену Ордена Времени? Даже их всесильные магистры, знающие многие тайны мира и те не способны были на подобное! А тут – на тебе, всё так просто, …и не надо быть магистром, …хотя, кто её знает, эту непростую расенскую женщину? Стоит, мило улыбается, о чём-то разговаривает с бледным как мел Ратишей.

На самом деле спутнику латинянина в это время приходилось совсем не сладко. Конечно, он знал о силе жриц, но испытывать эту Силу на себе ему ещё не приходилось. Каждое её слово – это нож в сердце, каждый оборот беседы, как болевой захват его раненной Душе. Йогиня возвращала к жизни избитую, полуживую Совесть заблудившегося во тьме славянина и та, почувствовав подмогу, вновь подняла голову и так нестерпимо мучила хозяина, что тот, не в силах больше этого терпеть, заплакал….

— Да как же спаслись они? — содрогаясь всем телом и не в силах удержать слёз, спросил Ратиша. — Ведь и матушка, и сёстры, и …братья погибли…

— На то, видать, воля Богов, — мягко произнесла Радмила. — И коли ты, как сам говоришь, что из рода медведей из Ежевицкого скита, что севернее Тары, сын Болеслава, внук Всеволода, то поведаю тебе, как уцелели Болеслав и сын его младший, Коло.

Отец твой, как и многие из скита в тот день пошёл свод Капища править, …балка там подгнила, ну и малого с собой прихватил Тому уж скоро на именаречение, должон же он труду обучаться? К обедне налетели татями на скит аримы с джунгарами. Как увидели с верхов Капища, что снова беда с востока пришла, старых да малых в подземные ходы увели, а кто остался, ремесленники, жрецы да Д"iи все взялись за оружие.