Посох Времени (СИ)

— Коли норов суровый у ветров, станет ли что-то расти из съестного на земле, ведь по весне сеяться?

— Лада-Матушка добра к местам этим, и ветра ей не помеха. Щедрая земля, с голоду помереть не даст. А сколько тут цветов да трав редких, целящих, да и тех, что на корм коням да коровам! Как сойдёт снег, увидите. Зацветёт всё, окутает ароматом. Одни цветы отцветают, а уж другие приходят, кружат голову дурманом. А есть и те, что до холодов красуются, буйствуют. Ярило щедро согревает здешние холмы да равнины, жаль только, что не так уж долго. Вона за тыном крапивы сколько. Вы не переживайте, что она кругом. Славата, брат мой, вас без внимания-то не оставляет? Спросите у него при случае, или у любого из наших, как верёвки да шнурки из крапивы делать. Не смотрите на неё, как на сорную траву, ей не токмо бабам щи приправлять. И нить суровую из неё, и канат можно скрутить такой, что и конопляному не уступит.

Руку поднял сидевший с краю Кратор:

— Были возле Курмы, Новолод, видели непристойное. Люди захоронены в землю, будто великаны или витязи славные. Но ведь просто люд захоронен, без кургана, просто вглубь земли. Что сие? За что так с Матушкой?

Тень сошла на лик посланца Хранителей. Вздохнул он тяжко:

— То место хоть и прозывают «покойники», да покойными тех, кто захоронен по чужому обычаю, не назовёшь. Серые свели воедино три поселения, что стояли рядом, охмурили посулами от некого Сына Божьего. Веси приняли этих курчавых как добрых странников, как водится у нас с открытым сердцем. Свово Капища там никогда не имели, давно уж отселились, как отщепенцы. Только некоторые в Курму или Сарму ходили в Капища и х’Арийское Светилище у Моря, а потом и вовсе перестали там появляться.

Дальше – хуже, и дома Богов токмо по праздникам славить стали. Мы, де, внуки Богов, что нам за убыток с этого? А Серым, видать, только того и надо было. «Да, — говорят, —  вы внуки Божьи, а наш Бог – тоже его сын, стало быть, мы с вами братья и сестры».

Оно ж поставь рядом, да посмотри, какие они меж собой братья? Один светловолос, да белолик, другой курчавый, тёмен кожей, и смердит, будто не моется никогда. Однако ж пустили веси к себе этих волков в козлиных шкурах и после того выродились. Все как один мимо погребальной Кроды прошли, и угодили в Землю-Матушку, по обычаю этих пришлых. Бродят теперь в мирах и между ними, маются, что продали душу чужакам, а выхода из междумирья не зрят, поскольку ещё в яви от Богов наша отказались.

Вот оно как складывается с такими. От своего сами отказались, а чужой Бог их в своё небесное царство принимать не станет, как ни крути, а они ему по крови чужие. Так, разве что самых ретивых и ревностно прислуживающих курчавым возьмёт в услугу, …ну не в друзья же да поплечники ему их брать?

Вынимать их из земли да самому измазаться из-за чужого недоверия к Богам никто не станет. Вот и лежат, гниют безбожно, землю травят, да червей кормят. Уже бы давно травой заросли, да потомки их, кто отселился, да живёт как человек по Родовым конам, ходют, покойные холмики окашивают, поминают да плачут над горькой участью их безбожия. Нескоро ещё Желя[131] сведёт их на мост к Предкам. Лежать в земле покойникам, долог будет их путь на Небеса.

— Хм, безрадостно отозвался Кратор, — видать теперь, за что их предков отселяли, чуяли, что народец гнилой, вот и отселяли.  Вот и гниют теперь? Надо же, стольким Кроды не справить. Это из Курмы их выгнали?

Новолод согласно кивнул.

— Оно понятно,  — добавил, Кратор с улыбкой, — ведь и ты и Славата Курмичи. Уж не прогневайся, а и вы в Курме странные какие-то, непохожие на наших.

— Это от того, — ничуть не обидевшись, спокойно ответил Олегсеев, —  что Предки наша не с Небесной Макоши, как, скажем, ваши родичи, а с опустевшего ныне Орея[132]. И хотя мы с сармитянами тоже РАСА, тут ты прав воин, мы немного другие. Наши Предки долго воевали за свою Землю, пока твари хитростью и обманом не поработили часть из них, вынудив проливать кровь родичей. То была великая Асса[133]. Наша Земля погибла под натиском тварей, как и многие до неё, теперь, видать, придётся нам с вами сообща биться и за этот оплот Славян, за Мидгард, ставший домом для наших с вами Предков…

Сказав это, Новолод добавил силы голосу:

 — С давних пор ничего нового они, Серые эти, не придумали, друзи мои. Везде мутят воду, да сводят брат на брата, везде исхитряются взобраться на спину трудом проживающего и сторонятся токмо тех, кто окреп здравомыслием. Во все века одно и то ж, Мудрых порочат словами, чернят напраслиной, да хитростью с обманом вынуждают тех, кто не достиг великомудрости служить им, изводить тех самых Мудрых. Вбивают в головы доверчивых, будто сила разума есть непотребное труженику и воину, а так уж ведётся, что то, что было сомнением у отца, у сына так и вовсе как грех значится. Вот и досюда добрались, до вод светлых, до Душ чистых.