Посол Господина Великого

– По-скорому надо, – распорядился пришедший Демьян. – Да без лошадей, чтоб не ржали. Акинфий у ворот ждет – откроет. Собаки прикормлены… правда, один черт, брехать будут… Ну, тут уж никак.

– Ульянка! Тебе за лошадьми смотреть.

– Да вы что, сдурели? Хотите, чтоб волк меня съел?

– Да не дело девку в лесу одну оставлять. Олексаха мне там надобен. Придется тебе, Зван. По дороге в распадок коней отгонишь, там и костерок можно. Вот те мясо да баклажка с брагой. Трут да огниво есть ли?

– Найдутся, чай. Не впервой, заночую.

– Ну, тогда – с Богом!

Черной громадой поднимался на фоне серебристого от лунного света неба холм с тыном. Темнели на белом снегу баньки. Затянулась, подернулась свежим ледком прорубь.

Вот и щель в воротах, протиснулись – мужик с узкой бородой, в лисьей шапке – Акинфий, быстро закрыл ворота.

Псы… Ух, и залаяли! Всполошились… Словно и не люди вошли – волки.

– Скорей в избу, – заперев ворота, махнул рукой Акинфий, с сомнением оглядывая гостей. Не маловато ли будет против Ставровых-то?

Тепло!

Очаг, сложенный из камней, в центре избы. Растекающийся под крышей дым медленно выползал в узкое волоковое оконце. Дуло. Из углов, из щелей, с волока…

Демьянова тетка Велисина – высокая, рано постаревшая женщина, с узким, изрезанным мелкими морщинами лицом – поклонившись, молча указала гостям на длинный стол, сбитый из прочного ясеня. У стола, на лавках, сидело все Акинфиево семейство: двое взрослых сыновей с женами да младшие дети – мальчик и девочка, оба лет по пяти. В зыбках из лыка покачивались грудные внуки. На другой половине избы, за загородкой, шумно дышал скот. Коровы, кабанчики, лошадь. Остро пахло навозом.

В большом горшке красной глины, стоявшем посередине стола, дымилась овсяная каша с сочными кусками мяса. Рядом, прямо на столе, грудой лежали весянские ржаные лепешки с просом – калитки. Поклонившись хозяевам, гости уселись за стол. Перекрестились на висевшие в углу образа. Во главе стола уселся большак – Акинфий. Кивнул – все взяли ложки, потянулись к калиткам. Ели… По команде – таскали из горшка мясо. Велисина – большуга – зорко следила, чтоб мяса досталось всем поровну, судя по ее строгому виду – запросто могла ложкой по лбу огреть ослушника. Никто и не торопился. Поговорка – в большой семье мурлом не щелкай – явно не годилась для этих мест. Не торопился и Олег Иваныч – знал: покуда не поедят, никакой беседы не будет. Управившись с калитками и кашей – запили клюквенным квасом. Вытерли губы, помолчали немного…

Жестом руки Акинфий отправил из-за стола лишних, взглянул строго:

– Демьян сказывал, супротив боярина вы… так ли?

Олег Иваныч степенно кивнул:

– Имеется у нас до его здешних людей одно дело. Чужих тут с лета не видали ли?

– Как не видать, видали, – Акинфий усмехнулся, погладил узкую бороду. – Жёнка одна… сказывают – купецка дочь, аль боярыня… и парень. Жёнку-то я сам не видал, а парня видел. Смурной да лицом бел – словно в подполе держат.

– Может, там и держат. Нам бы освободить тех людей надо. Да так, чтоб ни тебя не подставить, ни семейство твое. Тебе ж здесь жить еще.

Олег Иваныч испытующе посмотрел на Акинфия. Большак задумался.

– Так сделаем, – наконец произнес он. – Завтра поутру Игнат – то ключник боярский – на охоту с людишками своими собрался. Вчера еще собак налаживал. Думаю, дня на три к Сапо-озеру и далее, к Хундольским болотам… Не раз уж он туда ездит – угодья богатые. Так что на дворе его особливые гости останутся – человек бугаистый, борода куделью – с седмицу уж тут, никуда не ходит, стережет все пойманных… боярыню с отроком. Да людишки, что с бородачом этим, кажись, трое всего. Вот тут и навалитесь! А за три-то дни – успеете куда надо. Только так сотворите, будто ночью то случилось, да и…

Не успел Акинфий больше и рта раскрыть – загремели в дверь, застучали. Собаки – псы цепные – залаяли.

Вышел в сени Акинфий. Гости за оружье – да по углам схоронились.

Долгонько Акинфия не было. Только голоса доносились глухо…

Наконец вошел обратно Акинфий. С ним – мужик в полушубке лисьем, с бородой пегой, бровастый.

– Игнат я, – поклонился мужик гостям с усмешкой. – Ключник боярский.

Ничего не понимал Олег Иваныч. Стоял, словно чурка дубовая, глазами хлопал. Вот, вроде б сговаривались против Игната этого… и что же?

– Дочку мою молодшую изобидел человек боярский Тимоха, – усевшись на лавку, угрюмо произнес Игнат. – Смерти ему хочу и людям его. Да боярина пасуся… На охоту вот уезжаю. А вы… – он хитро прищурился, – вы людишки чужие, вольные… седни здесь – завтра там…

Наконец понял все Олег Иваныч. Ну, хитер ключник! И с Тимохой расправиться – и самому не подставиться… Скажет потом – уехал, мол, на охоту, все честь по чести – приехал: на тебе – перебиты все.

Ну, и то дело.

– Как боярыня да отрок?

– Боярыня ничего себе, хмурая только… а отрок третьего дня плетью исхлестан. За непокорство.

Олег Иваныч сжал зубы. Ну, начнем с утреца ужо.

Утром – засветло еще – выехал Игнат со своими на охоту, по пути в ворота Акинфиевы стукнул – пора, мол. Выглянул из избы Акинфий, кивнул.