Посол Господина Великого (Новгородская сага - 2)

Федор - мужик, в обозе главный - рад был. Правда, не разговорчив был парень-то, и, видно, бывал уже в Новгороде Великом, как в ворота въехали так по сторонам глазами и шарил. А на воротах - Федор то приметил - от стражи таился, рожу воротил на сторону. Хоть и не похож вроде на лиходея. Однако, кто его знает, правду старики говорят: чужая душа - потемки. Может, беглый какой... Ну, худа от парня в обозе не видели, а что беглый - его дело. Поговорить с Иваном Григорьичем, тиуном боярским, может, и разрешит парнищу пожить в вотчине-то. Всяко лучше, чем одному по лесам скитаться, ровно волку какому. Ишь, исхудал - кожа да кости. С обозными-то еще подкормился...

Выкупавшись, да постиравшись, да чистые рубахи, что заранее приготовлены были, надев - поехали дальше. На боярский двор, что на улице Кузьмодемьянской, на конце Неревском, Новгорода, Господина Великого. В храмах зазвонили к обедне. Сперва маленькие колокольцы ударили, Кузьмы и Демьяна церкви, что на Холопьей, прости Господи, улице выстроен. Тут же разом и в соседних церквях затрезвонили - у Дмитрия, у Якова, у Саввы... И гулко так, басовито - в Святой Софьи храме. Уж Софийский-то перезвон ни с чем не спутаешь! Да вон она, Софья-то - купола издалече видать, да и сам Софийский двор от Кузьмодемьянской - три раза плюнуть. Улица Кузьмодемьянская длинная, через весь Неревский конец тянется, к реке спускаясь - Великую пересекая. Сады яблоневые, цветущие - вдоль всей улицы, да и на дворе боярском. А запах! Этакой-то воздух пить можно! Ложками хлебать - киселя вместо.

Ну, в ворота боярские въехали - не до воздуха стало. Запарка пошла возы разгружать да в амбары припасы складывать. Тиун - управитель боярский Иван Григорьевич - мужичина въедливый, хоть и подслеповат маленько. Ни одна шкурка с мездрой мимо рук не пройдет, хорошо, мало таких. Но, что греха таить, попадалися. Ругался тиун, подзатыльники обозникам бил, а то и посохом. Ну, то не плети. Ништо, терпеть можно. Да и видно было, доволен тиун, а что ругался - так то так, для порядку больше. Как же тиуну не ругаться? Мужик-лапотник - он такой, враз хозяину недовольство сделает по лености своей да по глупости. Глаз да глаз нужен. Вот и смотрел тиун...

Покуда суд да дело - и полдень пролетел, не заметили. Вытер Федор пот, рядом с тиуном присел на мешок тихохонько. Хотел про парня поговорить нового... Глядь - ан нет его, парня-то! И когда сбежать умудрился, вроде все время тут, на глазах крутился. Помогал, советовал... И - нет его. Вот ведь жердина тощая! Ну, Бог с ним... Не украл ничего - и то ладно.

Плюнул Федор да с мешка поднялся - в дом пошел, вслед за тиуном. Грамоты писать: что привезли да откуда. Управиться бы до вечера - вечером-то на Ивановскую поспеть хотели - перевезти кое-что.

А парень-то, что к обозу в пути прибился, и вправду не взял ничего пустой ушел. По Кузьмодемьянской пройдя, оглянулся - нет, не шел за ним никто, не гнался, да и кому нужен-то - свернул на Великую, вот и Детинец виден, но туда не пошел парень, опасался чего-то и, недалеко от рва, через проезжие ворота Разважской башни вышел к Волхову. Велик Волхов, широк, бурунами белыми вспенен - не каждый переплывет, да и холодненько еще. Хотя купались ребятишки, брызгались. Постоял наш парниша на бережку, бородку светлую почесывая, не хотелось чрез мост идти - Софийский-то двор да Торг места людные, запросто можно знакомцев каких встретить. То, видно, не надобно было парню. Потому, посмотрев в сторону моста, сплюнул. Вот бы лодку какую... А вон, плывут, плывут рыбаки-то!

- Хэй-гей, рыбачки!

Нет, далековато, не докричишься. Рядом, на песке, пацаны, накупавшись, лежали - спины грели.

- Робяты, до лодок враз доплывете? Медяху дам.

В один миг сорвались мальчишки, в воду попрыгали.

- Скажите там, чтоб сюда гребли!

Нет - так и плывут рыбаки, как и плыли. Может, плохо объяснили мальчишки? А! Вот последняя лодочка. Кажись, поворачивает... Сюда!

- Благодарствую, ребятишки, вот вам пуло.

Ребята - в драку. Пуло делить медное. Аж песок по сторонам полетел да волосья клочьями. Ну, пес с ними, пускай дерутся. Жаль пула - последнее.

Брезгливо песок с лица вытерев, парень рыбаков дождался.

- Как улов? Да куда плывете? К Щитной? Возьмите попутно. Благодарствую, спаси вас Хранитель!

С рыбаками простившись, вылез парень на стороне Торговой, да чрез ворота проезжие - на Щитную улицу. Сады яблоневые прошел, усадьбы да кузни. На Большую Московскую дорогу вышел - задумался. Есть хотелось - аж кишки сводило. В корчму какую сходить? Да ведь сторонился парниша шума да многолюдства... А какая корчма на окраине - Явдохи на Загородской. Там и народу поменьше - с утра-то - да и народец все тертый, болтать да расспрашивать не станут. Правда, стражники могут зайти - ну да Бог с ними. Вот только - даст ли в долг-то Явдоха?