Посол Петра Великого

А Николай в это время нырял за Лефортом. Он хорошо запомнил то место, где адмирал ушел под воду. Раз за разом сыскарь погружался в темень весенних ледяных вод и искал, и искал. Благо, течение в канале было достаточно вялое, поэтому хоть и разглядеть под водой что-либо было практически невозможно, но Николаю удалось всё же найти тело адмирала. И сколь мог быстро вытащил его на поверхность воды. Лефорт ещё был в сознании, но сильно ослаб. Он слишком много попусту растратил сил, пока пытался удержаться на воде, и успел порядочно наглотаться воды. Николай лёг на бок и, придерживая голову адмирала над водой, поплыл к берегу. В это время наверху гремели выстрелы. Пули одна за другой с визгом ударялись о берег, выложенный камнем. В то время как другие с глухим чмоком уходили в сырую землю. Друзья Николая, несмотря на тактические неудобства открытого боя, всё-таки заставили шведов спрятаться за стены крепости. Тем ещё никогда не приходилось встречаться со скорострельным ручным оружием.

– Давай его! – крикнул тесть.

Изловчившись, Алексей Никифорович завис на самом краю берега и уже был готов принять Лефорта. Николай подсадил своего спасеныша. Совместными усилиями адмирала кое-как, но удалось вытащить на берег. Алексей Никифорович отволок Лефорта на безопасное расстояние и стал поспешно делать ему искусственное дыхание. А пока Андрей Яковлевич меткими выстрелами заставлял прятаться за крепостную стену настырных шведов, но их было много. Слишком много на одного русского.

В ледяной воде ещё остался Николай. Неожиданно со стороны берега выстрелы из «Макарова» прекратились, а вместо них стали раздаваться более громкие одиночные хлопки да звонко запищали стрелы. Это на помощь друзьям пришли гайдуки и калмыки. Шведы теперь перестали даже пробовать высовываться из-за крепостных стен. Они лишь изредка стреляли из мушкетов через амбразуру надвратных башен, но угол обзора для них был неудобен, а оттого и выстрелы их были бессмысленные. Пару раз грохнули на стенах крепости пушки. Ядра перелетали ров и шлёпались где-то далеко. Но это уже была пальба от отчаяния и практически лишь бестолковая «стрельба по воробьям». Отважным лазутчикам всё-таки удалось выскользнуть из капкана крепости, и теперь стрельба гарнизона крепости была лишь как скулёж обиженной и побитой шведской собаки.

Лефорт от умелых реанимационных действий Алексея Никифоровича довольно быстро пришёл в себя. А Николай пока ждал помощи в ледяной воде, чтобы выбраться на крутой берег канала, и она пришла. Гайдуки и калмыки дали возможность Андрею Яковлевичу помочь сыскарю. Он выбрался из ледяной воды и оказался на берегу. Вместе они побежали к адмиралу и Алексею Никифоровичу Подхватив Лефорта в охапку они стали отступать, а их отход прикрывали гайдуки и калмыки. Над головами вереницей летели пули, стрелы. Царские охранники не давали шведам ни одного шанса на ведение прицельного огня. Наконец все беглецы отошли на безопасное расстояние. Их окружили радостные лица соратников. Рядом уже стоял Пётр Алексеевич и грозно махал кулаком в сторону крепости. Шведский генерал-губернатор был на стене крепости и видел в подзорную трубу перекошенное яростью лицо русского царя. Ему стало не по себе. Он тут же оторвался от окуляра трубы и заорал на своих солдат и офицеров. Но было уже слишком поздно выражать свой гнев. Русские лазутчики ушли от него совершенно безнаказанно, а генерал-губернатору теперь предстояло ремонтировать сломанную решётку ворот и повреждённый взрывом гранат мост. О раненых и погибших солдатах он уже и не думал. Дальберг размышлял о том, какую сумму ему придётся взять из выделенного королём бюджета на покрытие нанесённого русскими ущерба. «А ведь ещё мне нужно будет отчитываться перед его величеством!», – подумал Дальберг и от досады врезал по физиономии стоявшему рядом с ним офицеру.

– Ну, дали вы шведу хорошую взбучку! – возбуждённо кричал Пётр Алексеевич. – Надолго запомнят они наш визит в Ригу, а то ишь – фейерверка в честь нашего прибытия пожалели давать! Так вот, нате вам, заполучите фейерверк пушками с крепостных стен!

Пётр Алексеевич посмотрел на еле стоящего на ногах Лефорта в мокрой одежде. Затем на стоявшего рядом с ним мокрого Николая и спросил:

– Это где же вы так употели, братцы вы мои?! Неужто от шустрого бега от шведа?

Все вокруг расхохотались. Николай с Лефортом лишь натянуто улыбнулись. Смехом у людей снималось оставшееся после боя высокое напряжение, но Николай и Лефорт были слишком уставшими, чтобы что-либо чувствовать. Сыскарь лишь ответил как мог:

– Да вот, государь, что-то жарко нам стало в шведской Риге. Вот мы с Францом Яковлевичем и решили окунуться в их вонючий ров.

Царь тоже расхохотался. Хлопнул Николая по плечу и сквозь смех произнёс:

– Так Лефорт же плавать не умеет! Он у нас единственный адмирал, который плавать не умеет, али ты его сегодня научил без моего ведома?

Царь весело посмотрел на дрожащего от холода Лефорта. У бедняги зуб на зуб не попадал, и оттого он стал путаться в русских словах: