Посольский город

– Поднимите ваши крылья, чтобы слушать, – сказали ЭзКел. – Слушайте.

Они заговорили о том, что город болел, а теперь его надо исцелить, что работы еще очень много, что в городе полно слушателей, которые представляют опасность или подвергаются опасности сами, но что отныне все будет становиться лучше. Эти политические банальности, произнесенные голосом ЭзКела, наверное, казались ариекаям откровением. Они слушали и приходили в восторг.

На лице Кела я не видела и следа удовольствия. Угрюмая гримаса, сведенные мускулы лица – впечатление было такое, будто он не видел иной возможности, кроме как говорить это и быть этим, пока.

– Слушайте, – повторили ЭзКел, и ариекаи еще старательнее топорщили крылья. Стены напрягали уши. Окна вздыхали.

Когда ариекаи вырастили свой город заново, он стал другим. В этой перезагруженной версии дома делились внутри на более мелкие сегменты отдельных жилищ, а промежутки между ними занимали колонны, похожие на потеющие деревья. Конечно, башни сохранились, как сохранились фабрики и ангары для выращивания молодняка и биомашин, а также для переработки новых химических веществ, которые выделяли теперь ариекаи и их дома, слушая ЭзКела. Зато ландшафт крыш, который мы видели сверху, выглядел теперь совсем беспорядочным. Улицы, казалось, стали круче, чем раньше, и разнообразнее: хитиновые фронтоны сменялись недавно возникшими замысловатыми изгибами, похожими на шлем конкистадора.

Старые залы сохранились, голос ЭзКела придал им достаточно сил для выживания, но не достаточно для восстановления. Однако тракты мертвого города, разделявшие новые, похожие на деревеньки районы, все еще были опасны. По ним бродили животные и ариекаи, так далеко зашедшие в своей мании, что уже не могли очнуться. Они толпами окружали одинокие громкоговорители во время передач и слушали голос ЭзКела, который вызывал в них агрессию, но не прибавлял разума.

– Мы вычистим их оттуда, как только сможем, – пообещал Кел. А пока город оставался скоплением бандитских королевств, с каждым из которых мы пытались установить свой протокол. Кое-какие подробности о них – здесь правит небольшая коалиция не слишком зависимых; туда лучше пока не соваться; ариекай, который хозяйничает там, вокруг минарета, до падения был функционером, – сообщал мне Брен. Брену рассказывали о них ИллСиб.

– МагДа не станут толкать тебя туда, – сказал мне Брен. – Но… – Выражение моего лица от него не укрылось. – Ты же видишь, что происходит, – продолжил он, наконец. – Теперь не они правят, и не в их власти закрыть изолятор…

– Думаешь, они бы закрыли его, если бы могли?

– Не знаю, да мне теперь все равно. Но Кел ни за что этого не сделает. Ты видела, что происходило, когда говорили ЭзКел. Если МагДа понадобится что-нибудь из того, что знаешь ты, пожалуйста, скажи им. Нам надо держать их в курсе. Они не дуры и наверняка знают, из какого источника ты получаешь информацию, но ни за что не спросят. И у них точно есть план. Они столько времени проводят в лаборатории Саутель. Ты когда-нибудь видела, как они говорят с ней?

Когда я оказалась в городе снова, то уже не в составе официальной группы и не по делам комитета. Я была с Бреном, и мы пошли, чтобы снова встретиться с его друзьями: с ИллСиб, тайным послом наоборот.

Наши воздуходелательные машины так ослабли, что приходилось надевать эоли даже на улицах, которые прежде были частью Послограда. Мы с Бреном старательно избегали объективов осокамер, хотя я не переживала: ну увидят нас из города, ну пойдут сплетни, подумаешь, сплетней больше, сплетней меньше, не все ли равно. Мы нашли убежище в руинах. С балкона квартиры, где раньше жили дети (я наступала на обломки игрушек), мы видели, как ЭзКел снова прогуливались в толпе ариекаев, которые слушали и повиновались их командам.

– В следующий раз они отправятся в город, – сказала Сиб. Я не слышала, как ИллСиб вошли. – Итак… – Сиб показала в окно на ЭзКела. – У этого Язык работает иначе.

– Надо было назвать его ОгМа, а не ЭзКел, – сказал Брен. Мы смотрели на него, ожидая объяснений. – Так звали одного бога, – сказал он, – который занимался примерно тем же самым.

ИллСиб были вооружены биомеханическими пистолетами. У нас с Бреном было оружие погрубее. ИллСиб ориентировались в городе несравнимо лучше тех спотыкавшихся ситинавтов, с которыми я делала вылазки раньше. Они безошибочно выбирали путь туда, где кирпичная кладка в руинах превратилась в биоматериал. Воздух менялся по мере того, как мы шли. Я ощущала его течения, они были не такими, как ветер в Послограде. Мы оказались в месте, полном новых звуков. Мелкие зверьки шмыгали под ногами. Ариекаи на улицах не останавливались при виде нас, но многие поднимали глаза-кораллы и смотрели. Попадались небольшие озерца, над которыми висели гроздья пузырчатоводорослеобразных полипов, ронявших капли реагента в жидкость. Я дивилась: что это – неужели часть городской застройки?