Посольский город

Я наблюдала, как Испанская Танцовщица старался выразить меня, придать мне смыслы, отличные от меня прежней, заставить сравнения быть чем-то еще. Мы как та девочка, которой сделали больно в темноте и которая съела то, что ей дали, потому что мы… потому что мы как она, мы… нам больно… Он ходил вокруг меня кругами, и не спускал с меня глаз, и пытался объяснить, в чем он был такой же, как я.

– Почему план МагДа не сработает? – спросила я. – Знаю, знаю, но… просто скажите мне еще раз, почему мы не можем просто взять и продержаться до корабля.

Брен, Илл и Сиб переглянулись, решая, кто будет говорить.

– Ты видела, как ведет себя ЭзКел. – Это была Сиб. – Думаешь, не опасно продолжать в том же духе?

– И, среди всего прочего, – продолжил Брен голосом, в котором, если быть честной, звучало разочарование, – даже если бы ее план сработал, ты же видела, что бывает с ариекаями, если лишить их… дозы. А что будет потом, когда за нами прилетит смена? Когда мы улетим? – Он показал на Испанскую Танцовщицу. – Что будет тогда с ними?

20

Исчез еще один наш летун. Его команда посещала ближайшие к городу фермы, якобы по приказу ЭзКела, где просила – вернее, требовала – все, что нам было нужно: откажи нам фермеры, и мы в два счета могли снять приемники, – они это знали. Громкоговорители разбивали и больше не восстанавливали. Чтобы следить за этим, выпускали осокамеры.

Отряды милиции особого назначения подавляли последние очаги независимости на отдельных этажах посольства, где обитали скваттеры и их вожди, отказавшиеся от амнистии. Я была на баррикаде, сложенной из ломаной мебели, разной дряни и мусора из домов, ненужных машин; однако скрепленной не пластоном, как обычно, а, неизвестно для чего, быстро застывающим полимером, смолой, которая, затвердев, становилась твердой, как камень, и прозрачной, как стекло. Все слои нашей защиты были видны насквозь, словно мусор плавал в воде, а она вдруг взяла и застыла. В данный момент войны не было, и машины пропиливали в теле баррикады проход – косой клин, у-образную траншею с гладкими стенами, сквозь которые было видно все дерьмо. По краям прохода торчали фрагменты случайно разделенного лома.

Со мной был Симмон. Мы смотрели репортажи осокамер, статические картинки, которые прерывисто менялись на его наладонном экране.

– Что это? – спросила я. На экране был потерянный корвид. Мертвый. Земля вокруг него обгорела. Холмики на ней могли быть телами людей.

Мы прибыли туда быстро, с оружием, пройдя через дикую местность по тропам, протоптанным ариекаями, их животными и их зелле, а может, и одичавшими людьми, изгнанниками Послограда, скрывавшимися на близлежащих фермах. Нам не со всеми удалось установить контакт. Меня удивило, что я больше всего тосковала по невозможности флокинга. Я говорила себе, что дело, которым я занята сейчас, прямой наследник того крутого спуска по течению, который я называла флокингом, но это не помогало.

Корвид был размазан по земле. Мы прибыли к ужасному шапочному разбору. За работу принялись немедленно. Люди, которые сходили у нас за специалистов, собрали с каждого трупа образцы того, что могло оказаться следом от ожога или укуса. Трупы там были повсюду.

– О Господи, – выдохнул наш следователь. Он нашел Ло, часть посла ЛоГана. Его грудная клетка была обожжена и выпотрошена. – Это не результат аварии. При аварии так не бывает.

Визирь Жак лежал рядом; края его раны, место, где раньше была рука, не носило следов ожога или пореза, руку словно вырвали из тела, и оно истекло кровью. Вид у него был такой, словно он умер в чудовищных мучениях, пытаясь доползти до своей оторванной и выброшенной руки. Микробы, которые группа принесла внутри своих организмов, уже взялись за дело, ариеканский ландшафт добавил химических странностей, так что разложение здесь отличалось от разложения в Послограде.

Все были мертвы. В экспедиции участвовал редкий функционер-кеди. Зрелый женомужчина, которого я не знала.

– О Господи, это же Горри, – сказал кто-то. – Кеди будут…

Мы медленно переходили от трупа к трупу, оттягивая осмотр каждого следующего. Дул холодный ветер, пока мы перебирали останки наших друзей. Мы пытались их собрать: от некоторых нашлись только части; остальных завернули для отправки домой.

– Смотрите. – Мы восстанавливали ход событий, следуя знакам на перепаханной земле, читая их и иероглифы мертвых тел. – Здесь он упал. – Горячий зубастый снаряд вонзился в бок нашего летуна.

– Таких хищников не бывает… – начал кто-то.

– Но он упал достаточно медленно для того, чтобы все смогли выйти наружу. – Это сказала я. – Они вышли, а потом на них… на них напали.