Посольство в преисподнюю

Ильэ говорила все тише. И ему теперь приходилось наклоняться к ее губам, чтобы разобрать то, что она хотела сказать. Изредка изо угла рта ее показывалась струйка крови, и тогда она замолкала, справляясь с собой. Мертвая тишина царила вокруг. Люди стояли молча, никто не произнес ни звука. Внезапно она снова открыла глаза.

– И последнее, важное для тебя. Мой народ уйдет к себе, и здесь завтра будет большая вода. Но ты успеешь перейти напрямую, если поспешишь. Прощай, мой единственный!

Слова, произносимые ею, до дна выпили весь оставшийся запас жизненных сил. Голова ее откинулась назад и в огромных глазах, которыми она, не отрываясь смотрела на него, медленно угасло внутреннее свечение. Он выпустил ее руку и поднялся на ноги.

В тоннеле раздался шум, и сюда подбежали люди, несущие большие толстые бревна. А следом за ними стали один за другим прибегать и другие жители деревни. Вскоре вся деревня, включая и детей, собралась у тела Ильэ, которое с помощью бревен, орудуя ими как рычагами, освободили от тяжести валуна.

Кавр, завернув ее тело в ткань, поднял его и направился в широкий тоннель, к которому теперь можно было безопасно пройти. Тоннель привел к еще одной пещере, половину пола которой занимала вода. Кавр положил тело Ильэ у воды и отошел в сторону. Скандинава легонько подтолкнули вперед, подсказывая, что пришел его час прощаться с ней. Он взял ее очень легкое тело на руки и осторожно, стараясь не плеснуть, погрузил его в воду. Оно медленно скрылось в глубине. Один за другим к скандинаву подходили люди, обнимали и прижимались к нему. Затем они направлялись к воде и погружались в нее вместе с детьми. Они тоже медленно уходили на глубину, и их тела на его глазах изменялись – они еще больше вытягивались в длину, превращаясь в нечто, напоминающее то ли ветвистое дерево, то ли корни какого-то растения, и исчезали в пучине.

Последними к скандинаву подошли Барг и Кавр. Они также обняли его и, взявшись за руки, ушли в глубину, изменяя свой человеческий облик. Деревня опустела. Народ воды вернулся в свою стихию, унеся с собой ту, что любила его больше собственной жизни.

Скандинав, немного постояв, направился было к выходу, но журчание сзади заставило его оглянуться. Вода начала понемногу подниматься в озерце, заливая пол позади него. И тогда до него дошел смысл прощальных сказанных ею слов – вода поднимется и затопит деревню, скрыв ее от постороннего взгляда. Ильэ, умирая, думала о том, как спасти его…

Скандинав понимал, что это счастье – встретить такую любовь на жизненном пути. Любовь, отдающую всю себя без остатка. И пусть счастье продлилось всего несколько дней, оно все же было в его жизни. И он понимал, что и в дальнейшем будет искать такую же любовь, огромную, всепоглощающую, такую, чтоб погрузиться в нее с головой и отдать всего себя, так, как это сделала Ильэ, девушка народа воды…

Солнце уже всходило над горизонтом. Скандинав быстро вышел из тоннеля вверх, не оглядываясь, пересек деревню и направился в близкую на глазах тающую полосу тумана.

Когда он, помятый, с кровавыми полосами на щеке, вышел из тумана, караван был еще на месте и никуда не ушел.

– Значит, искали и надеялись, что найдут меня, потому и не ушли, – подумал скандинав и быстро направился к шатру.

– Да что с тобой? Ты что, упал где-то в тумане? – удивленно воскликнул стоявший рядом с шатром Набонасар.

Скандинава словно обухом ударили.

– А долго я отсутствовал? – спросил он.

– Нисколько, – удивившись его словам, ответил Набонасар, – ты только что зашел в туман и сразу же вышел из него. Однако вид у тебя такой, словно ты где-то бродил дня три, не меньше.

Скандинав, отвернувшись, смотрел вдаль невидящими глазами. Где-то там, за туманом, в котором время текло совершенно по другому, осталась деревня людей воды, где он прожил долгих несколько дней, встретив чудесную девушку, единственную на земле, и тут же потеряв ее. Здесь же прошел всего один миг…

– Ты что, заболел? – участливо спросил его Набонасар, – на тебе лица нет!

– Поднимай караван, – не глядя на него, сказал скандинав, – у нас мало времени. Надо успеть уйти отсюда.

Услышав последнюю фразу, из шатра выглянул Хутрап. Бросив взгляд на скандинава, он понял, что тот неспроста отдает такую команду.

– Ты что-то знаешь, что не знаем мы? – спросил он.

– Завтра здесь будет озеро, – ответил тот, – нам надо успеть уйти. Времени на завтрак и отдых нет.

Хутрап кивнул Набонасару, и лагерь быстро пришел в движение. Тем временем туман растаял, испаренный начавшим пригревать солнцем. А вскоре вереницы верблюдов и лошадей отправились в путь, ведомые скандинавом, то и дело поглядывающим на открывающуюся далеко сбоку на горизонте группу деревьев.

За день не было сделано ни одной остановки. Скандинав отмалчивался, когда его просили рассказать, откуда он знает про озеро и откуда у него появились свежие шрамы на лице, похожие на след огромных когтей, присущих скорее льву. Но ведь львы здесь не живут.