Посольство в преисподнюю

– Еще не успела окончательно остыть, – сказал он, – убит недавно, похоже, что уже при переправе на корабле он был мертв.

– Почему ты говоришь об убийстве? – спросил Хутрап, – с тем же успехом он мог умереть, например, от огорчения, что попал в плен, сердце могло не выдержать.

– От огорчения прямые удары в сердце не появляются, – заметил скандинав, указывая на небольшое темное пятно прямо против сердца.

Он повернул тело старшины купцов на спину и кинжалом разрезал одежду, оголяя его грудь. Немного ниже соска было небольшое кровяное пятно. Скандинав вытер его куском отрезанной от одежды ткани. И все присутствующие увидели небольшое треугольное отверстие, заполненное запекшейся кровью.

Хутрап в ярости долго и цветисто ругался. Остальные стояли молча. Наконец, посол пришел в себя.

– Кто мог это сделать? – почти кричал он, – найдите мне его!

– Его везли до переправы на повозке, – сказал Набонасар, – мимо ходили практически все, кто участвовал в бою, и пырнуть мимоходом мог любой из них. А после переправы бросили на землю, и снова мимо ходили все, разгружая корабли. А здесь уже можно подозревать вообще всех в караване без исключения.

– Этот кто-то, затаившийся враг, – сказал скандинав, – до сих пор среди нас. Это понятно. Старшина купцов видел его среди нас, и тот дал убитому надежду на освобождение. Рот у старшины купцов был заткнут кляпом, ничего сказать он не мог. Но если бы он видел, что его хотят убить, он бы не был так спокоен. Убили его внезапно, так быстро, что он понять ничего не успел. Это видно из выражения его лица. Что это за странный убийца, знакомый с проводником в Ниппуре, сопровождающим посольские караваны, со старшиной купцов в Лараке, имеющим ранг посла, к которому далеко не каждого смертного допустят? И одновременно с этим убивающий обычного постового солдата так, что тот улыбался ему при этом? Удивительно!

Набонасар приказал солдатам бросить тело в реку.

– Все равно он был негодяем при жизни, – оправдал он свой приказ, – земля зря носила его, и негоже обижать ее, закапывая его. Пусть рыбы попируют сегодня на его бренных останках…

Солдаты подняли тело старшины купцов за руки и ноги, оттащили его к берегу и, раскачав, бросили в быстрые воды. Через несколько мгновений уже намного ниже по течению вода буквально вскипела от мечущихся острозубых рыб.

А Хутрап, скандинав и Набонасар, вернувшись к костру, еще долго строили планы поимки таинственного убийцы, но так ни к чему не пришли.

Исключения из подозреваемых в убийстве все-таки были. Ни разу к лежащему старшине купцов не подходил сам Хутрап. Также после того, как аккадца связали и бросили на повозку, возле нее не были ни скандинав, ни Набонасар. Они все время, вплоть до переправы, держались рядом друг с другом. Также близко не подходили к повозке молодые жрецы. И не могла сделать это бывшая без сознания Энинрис, которая только сейчас начала шевелиться.

– Я рад, что не надо подозревать в предательстве никого из сидящих здесь людей, – удовлетворенно сказал Хутрап, – было бы плохо, если бы хоть один из нас, включая меня, мог оказаться под подозрением…

Во второй половине дня последовала команда на продолжение движения.

31. Сражение у колодца

– Трудно будет в пустыне. Надо запастись водой перед тем, как вступим в пески, – ответил Хутрап Набонасару на вопрос о том, с чем встретится караван в дальнейшем пути, – я проходил все это на пути в Вавилон.

Местность едва заметно повышалась. Сначала под ногами была узкая полоса сухой степи, прорезанная множеством сухих русел.

– Они заполняются водой лишь в сезон дождей, – заметил Хутрап, – а сейчас являются легким дополнительным препятствием для нас…

Степь затем как-то разом перешла в пустыню, которая теперь уже будет тянуться вплоть до предгорий, по большей части песчаная, местами каменистая, с отдельными редко стоящими песчаными холмами.

…Уже третий день караван шел по пустыне. Если взобраться на вершину изредка встречающегося одинокого холма, то далеко впереди над горизонтом можно было различить горные пики, но до них было еще идти и идти. По большей части под ногами был только песок пустыни. Ноги утопали в нем по щиколотку, идти стало несравненно труднее. Изредка встречались бесплодные солончаки и дюнные поля. Редкие каменистые участки отнюдь не облегчали движение. Некогда твердый песчаник изобиловал трещинами, провалами, нагромождениями валунов и каменных россыпей, как правило, делавшими движение через них невозможным. А под камнями таились ядовитые скорпионы и фаланги. Приходилось огибать россыпи, делая большие крюки.