Посреди земли

И м р е. После того, как это случилось, Енэ исчез из нашего поля зрения. И лишь гораздо позднее, во время войны, мы как-то вечером случайно встретились с ним в будайском ресторане «Под зеленой кроной». Он тогда вернулся с фронта, и денег у него было полны карманы. Всю ночь мы кутили напропалую, он не отпускал меня ни на шаг, мы шатались из ресторана в ресторан, из одного увеселительного заведения в другое, расплачивался везде Енэ и сорил деньгами направо и налево… К рассвету мы добрели до злачного места на улице Старой. Заведение уже было закрыто, но Енэ крикнул, назвал себя, его там знали, и нас впустили. Девицы в одиночестве развлекались в гостиной, танцевали друг с дружкой, пели свою любимую песню: «Хоть черт побери, хоть гром разрази, а верности женской не жди…» Мы не стали подниматься в номера, просто посидели с девицами в гостиной, пели и пили, и Енэ снова платил за всех. И тогда он обронил какую-то туманную фразу, которую я так и не понял, правда, оба мы к тому времени уже находились в изрядном подпитии. Что он-де чувствует вину по отношению ко мне, к нашей семье, у него на душе тяжкий грех — что-то в этом роде… Потом Енэ снова отправили на фронт, и больше мы о нем не слышали. Возможно, он намекал на ту старую историю?

Э р ж и. Ты допускаешь, что там кроется преступление?..

И м р е. Не знаю, что думать… Если Енэ находился тогда в мансарде, то можно ли сказать с уверенностью, что мать по собственной воле выбросилась с балкона? И вообще — выбросилась ли? Ты ведь сама рассказывала, Эржи: ты позднее сообразила, что мама то ли выпрыгнула, то ли упала сверху. Есть хоть один свидетель, кто видел это?

Э р ж и. Что сказал тебе Енэ? Что он тяжко виновен?

Ю л и к а. Какой смысл сейчас ломать голову над тем, кто что сказал? Все действующие лица драмы давно в могиле: твой отец, Чилла и Енэ тоже.

Э р ж и. Знаете, что я придумала? Давайте спросим у нее самой!

И м р е (изумленно). У кого?

Э р ж и. У Чиллы. Вызовем ее дух!

И м р е. Вы что, серьезно верите в этот бред?

Э р ж и. Не то чтобы верить, но…

И м р е. Или вы уже практиковали это не раз?

Э р ж и. Мы попробовали впервые, когда не стало моего бедного Руди.

Ю л и к а. Знаешь, наша Эржи — замечательный медиум.

И м р е. Нет. Я не желаю в этом участвовать.

Э р ж и. Что тут плохого?

И м р е. По-моему, надо считаться с тем, что мы, живые, и люди, ушедшие из жизни, существуем при двух разных системах и как бы отделены железным занавесом. А раз так, то следует признать друг за другом право на экстерриториальность…

(Обрывки фраз. Магнитофон выключается. Снова включается.)

Э р ж и. Юлика, поставь вашу пластинку, обычно свои спиритические сеансы мы устраиваем под музыку Глюка. Ну, положили ладони на стол, все трое! Пальцы расставить, чтобы получился круг: мизинцем коснуться руки соседа. Вот так, хорошо.

(Звучит «Орфей» Глюка; вся следующая сцена проходит под танец умерших душ.)

Э р ж и. Чилла! Чилла! Ты слышишь нас?

Ю л и к а. Не отвечает?

Э р ж и. Чилла, где ты, отзовись!

Ю л и к а. Чилла! Приди, объявись, Чилла. Мы любим тебя, очень любим.

Э р ж и. Я чувствую, она здесь, близко… Чилла, дорогая, почему ты не отзовешься?… (Пауза.) Она слышит нас, я в этом уверена!

Ю л и к а. Чилла, подай знак! Чилла!

Э р ж и. Позови ее ты, Имре… (Пауза.) Почему ты молчишь?

Ю л и к а. Чилла, здесь твой сын, Имре, Эржи и Юлика.

Э р ж и. Имре, она ждет, что ты ее сам позовешь.

Ю л и к а. Почему ты не зовешь ее?

Э р ж и. Я чувствую, она здесь, совсем рядом, но не явится. Она думает, что ты, Имре, этого не хочешь. Или что ты ее не любишь.

И м р е. Не пытайтесь сыграть на моих сыновьих чувствах.

Э р ж и. Позови ее, Имре, иначе она не придет. Она кружит возле нас, совсем близко, но не появится.

Ю л и к а. Правда, Имре. Она ждет твоего слова.

И м р е (после паузы, тихо). Мама.

Э р ж и (взволнованно). Вот она! (Голосом Чиллы, медленно.) Вы звали меня? Это я, Чилла.

Ю л и к а. Чилла, ты ли это?

Ч и л л а. Да, я — Чилла. Зачем вы тревожите мой покой?

Ю л и к а. Чилла, дорогая, мы любим тебя, очень любим! Мы часто думаем о тебе, вспоминаем тебя.

Ч и л л а. Чего вы хотите?

Ю л и к а. Твой сын Имре приехал к нам в Австралию, он приехал из Будапешта. И мы хотели бы записать твой голос, чтобы Имре смог увезти эту запись на родину. Ты согласна отвечать на наши вопросы?

Ч и л л а. Спрашивайте!

Ю л и к а (шепотом). Спрашивай, Имре!

И м р е (смущенно, откашливаясь). Скажи, мама… а это правда ты? Или все это шутка?

Ч и л л а. Спрашивай, сын мой. Я — Чилла, твоя мать.

И м р е. Мороз по коже подирает! (Нервно смеется.) Тень матери Гамлета.

Ю л и к а (шепотом). Не насмешничай, иначе она опять уйдет… Спрашивай.

И м р е. Ну, если это действительно ты, мама, тогда скажи мне… ты помнишь еще свою земную жизнь?

Ч и л л а. Отдаленно. Смутно и отдаленно.

И м р е. Вспомни Балатонлелле. Тот давний августовский день. Комната наверху, мансарда пансиона. Балкон с решеткой. Внизу газон, обнесенный палисадником, две акации. Ты помнишь, мама?

Ч и л л а. Неясно. Очень отдаленно.