Посредник

— Дело не в формулах, — Пашка навис над столом, — дело в тех вводных которых не было. И инженеры божатся, что у них таких данных не было. Но расчеты Уи На идеально описывают наши проблемы. И судьбу нашей энергетики.

— Страшно? — хмыкнул Академик.

Пашка вздохнул:

— Я подозреваю, что некоторые данные исчезли. Те, что могли бы многое прояснить. И это могли сделать вы с вашими подручными.

— Не надо, — махнул рукой Академик, — не играйте в политику. Я знаю, о чем вы говорите. И заверяю вас, что тех данных, которые нужны вам попросту никогда не было. Их не было ни в компьютерах, ни на бумаге.

— Почему? — недоуменно спросил Пашка.

— А вы стали бы доверять самое ценное каким-то носителям информации. А носители программистам и архивариусам?

Пашка отрицательно покачал головой.

— Вот и другие не были столь глупы, — Академик передвинул термочашку, — я знаю, о чем вы хотите спросить. Можете немного отдохнуть. То, что я вам сообщу, изменит вашу жизнь. Как бы ни пафосно это звучало.

Пашка резко потряс головой:

— Вы скажете, почему глохнет наша геотермальная энергетика? Вы это знаете?

— Пять процентов, — пробормотал, закрыв глаза Академик, — только пять процентов дает вся эта геотермальная энергетика. Суммарно это в три раза меньше, чем ветрогенераторы наземной России.

— А остальные?

— Остальные? Это чудо. Они появляются неоткуда.

— Так не бывает?

— Бывает! Бывает! Мы используем турбины, их вращает теплоноситель. Теплоноситель нагревается чем-то. И безразлично чем. У нас это… термоядерный реактор.

Пашка как ужаленный отпрянул от стола:

— Не может быть!

— Может, — Академик открыл глаза и внимательно посмотрел на Пашку, — это тот самый реактор, пушенный в 2079 году. И если у нас падает мощность, то она падает и у них, в Антарктиде. Это глобальный процесс. Значит, он был прав. Он говорил правду, а я ему не поверил.

— Кто он? — живо поинтересовался Пашка.

— Один очень порядочный человек, — тоскливо произнес Академик, — значит Антарктида начала озеленение, потому, что не могла удерживать холодный климат. Они попытались снизить мощность климатических установок. Но только потому, что заканчивается тритий. И заканчивается лавионнобразно. Почему заканчивается наш общий тритий другой вопрос. Сейчас важно другое, что все это слишком опасно.

— Но они могут его отключить!

— Не могут. В том-то все и дело. Термоядерный реактор имеет диаметр сто сорок километров, диаметр канала восемь километров. Рядом несколько атомных реакторов. Обычных простеньких водо-водяных. Их использовали при запуске основного реактора. Они дают энергию для некоторого второстепенного оборудования. Именно для этих реакторов был потрачен весь оружейный уран и плутоний. Поэтому, при распаде государств мы избежали атомной войны. Термоядерный реактор стоит в замкнутом контуре. Теплоноситель подведен к нему раз и навсегда. Для нас это теплоноситель, для реактора охладитель. Добро и зло как всегда рядом. Так вот — тысячи километров каналов теплоносителя созданных из практически вечных изокевларовых труб. Трубы проложены на трехкилометровой глубине, там, где низкая сейсмическая активность. Наше подземелье достраивалось последним. Поэтому у нас сохранилась вся техника, кадры. Магистральных линий на Земле несколько. Если отключить одну из линий, то реактор перегреться.

— И?

— И взорвется. Небольшое солнце на трехкилометровой глубине. Приблизительная мощность шесть миллиардов мегатонн.

— Мы живем на бомбе?

— Нет, -Паша, — на Солнце. Теперь вам понятны все гарантии и ограничения Богородского договора?

— Понятны. Даже название, теперь, понятно. Значит Уи На сообщил в расчетах, что три месяца назад загрузили последние ампулы с энергией. По выкладкам это последний затухающий импульс энергии. Мы поняли расчеты именно так. И что значит?

— А все элементарно, — ответил Академик, — три месяца назад загрузили последние капсулы с тритием. Термоядерный реактор работает и сам на себя. В первую очередь на себя: поддерживает магнитное поле и систему охлаждения. Если его мощность упадет, начнется цепная реакция распада всей системы. Встанет теплоноситель в трубах, остановиться вспомогательное оборудование. Потом и реактор медленно погаснет. Это в лучшем случае. А может быть проще — ослабнет магнитное поле и вырвется плазма. Тогда взрыв в шесть миллиардов мегатонн. А может и не в шесть миллиардов мегатонн, а в пять? Кто знает? Таких прецедентов на Земле еще не случалось.

Пашка подавленно молчал.

— Наверное, вам надо выпить, — неожиданно предложил Академик, — чего — нибудь крепкого. Например, водки.

Пашка отрицательно потряс головой.

— Пойми меня библиотекарь Пашка, — грозно произнес Академик, — это не дешевая игра в политику. Это интереснее. И страшнее. Термоядерный реактор был спланирован как развивающийся проект. Он должен был увеличивать мощность. Как этого требовали запросы Земли. Поэтому, работа на максимальной мощности для него важнее и проще, чем на половинной.

— Его можно отключить?