Посредник

— Точно, — улыбнулся в ответ Академик, — завертелось. Однако в Богородицком проекте не все учли. Государства на поверхности деградировали слишком быстро. Может люди там были послабее, чем в России. А может им меньше повезло. Все-таки мы сделали многое, чтобы Россия не развалилась. И нам это удалось. Удалось, не смотря на ренегатов в правительстве, наследственных президентов и прорву сепаратистов с окраин.

— То есть Седов был прав, когда обвинял вас в лицемерии и сговоре с правительством России? — заключил Пашка.

— Нет, — после некоторого раздумья произнес Академик, — он был не прав. Сейчас я склонен думать, что мы и были реальным правительством России. Хотя афишировать, это в тех условиях, было безрассудно. Безрассудно, странно и даже нелепо. Помочь вымирающим мы все равно бы не смогли.

— Но были шансы спасать. Седов говорил об этом.

— Седов был идеалист, — громко рассмеялся Академик, — и он идеально подходил на роль мессии. Правда, до Христа он не дотянул. Остановился на роли Иоанна Предтечи. Этакий жертвенный пророк, глашатай нового времени. И как все идеалисты Седов идеализировал человека. Седов не понимал то, что люди никогда не переселились бы под землю. Если бы их не заставили. Он и сам предпочел жить в голоде и холоде, но не в неопределенности. Поэтому спаслись те, чья психика была мобильной, и они смогли перестроиться. Ни ты, ни Седов не знали статистики самоубийств в первом поколении подземных жителей. А она неприятная — треть переселенцев покончили жизнь самоубийством. Это у нас. А в Антарктиде положение было лучше. Там было реальное дело, отбор был лучше, да и переселенцев было намного меньше. Поэтому уровень их адаптации был выше. Хотя и там самоубийц хватало…

— Но почему? — спросил Пашка, — за столько лет никто не понял правды? Все верили в геотермальную энергетику? Почему никто не взял и не пересчитал эту систему? Не нашел подвоха?

— Почему? — изумленно воскликнул Академик, — потому, что профессору сложнее всего найти очки, которые находятся у него на носу! Аристотель когда-то подсчитал число лапок у мухи. У Аристотеля получилось восемь. И две тысячи лет ученые верили, что у мухи восемь лапок. А когда пересчитали… Их оказалось шесть! Наш же секрет, куда мене очевидный, протянул значительно меньше. Не забудь и того, что инженеров учили умные люди. В первом поколении, им надо было обезопасить реактор от дураков. А лучшая защита — полное неведение дураков. Тему энергетики у нас учили очень хорошо, вот поэтому никто и ничего не заподозрил. Представь ряд чисел от единицы до миллиона. А теперь то, что вы имеете информацию только о важной второй четной и каждой пятой нечетной цифре. И вам все жизнь долбили о круговой системе геотермальной энергетики. Многое вы сможете понять? А истинное знание передавалось лично. В беседах с подающими надежды людьми. Которые, разуметься, не болтали лишнего. Они только несли свечу истинного знания через столетия и ожидали подходящего момента. Для единиц-счастливчиков он наступил.

— А кроме вас об этом еще кто-то знает?

— От мгновенной смерти никто не застрахован. Поэтому есть парочка знатоков, — загадочно прищурился Академик.

Пашка долго смотрел на иронично улыбающиеся лицо Академика, а потом сокрушенно выговорил:

— Это Второй и Другой в Сером…

Академик так безудержно захохотал, что, наверно, распугал всю рыбу в теплом подземном море.

«Солнце» садилось.

— Вечерний клев особенно хорош, — невзначай отметил Академик.

— Я понимаю, — кивнул Пашка, — я скоро уеду.

— Я не о том. Хочешь, останься. Порыбачим. Ты еще не пришел в сознание?

— Нет, нет, — квело ответил Пашка, — все хорошо.

— Машину вести сможешь?

— Наверно, — Пашка закрыл глаза рукой, — лучше вызвать машину охраны. Они остались в трех километрах. Стоят у поворота, на шоссе.

— Запасливый, — усмехнулся Академик, — согласись, что власть хороша, но это бремя.

Пашка кивнул.

Помолчали.

— И что же нам делать? — устало спросил Пашка.

— Как что делать?! Договориться Антарктидой дурак!

Глава 2

Генеральный контролер Антарктиды Мельцер Фрис был занят важным делом. Он сортировал личные карточки жителей и определял степень их научной и профессиональной подготовки.

На такую общественно полезную работу Мельцер Фрис был переведен после поражения Свободной Армии Антарктиды под Азовым. Тогда было признано, что Мельцер Фрис не может возглавлять Вторую геополитическую Лабораторию, и нуждается в заслуженном отпуске. С тех пор круг его обязанностей резко сузился — никто не хотел тревожить почетного ученого.

Мельцер Фрис сортировал карточки. А мог и не сортировать. Компьютер это делал и быстрее и лучше.

За событиями в мире Генеральный контролер следил по визору. Сначала внимательно, с какой-то обидой, а потом лениво и апатично. Тем страннее выглядел сегодняшний вызов к Конструктору Ти Мао.

Идя в Первую Лабораторию Мельцер Фрис думал о том, что его заслуги оценены по достоинству. И теперь его решили назначить музейным экспонатом или почетным послом у чукчей в далеком Виннипеге.

Ти Мао полулежал в кресле. Его лицо стало еще суше, еше строже.