Посредник

Вскоре в зал вошли три прислужника оракула в фиолетовых одеждах, за ними шесть прислужников оракула в красных комбинезонах внесли черный куб, замыкали шествие еще три прислужника оракула в зеленых одеждах.

Тихо заиграла музыка.

Прислужники в красном медленно и, как казалось, торжественно поставили куб.

Свет в зале стал заметно тусклее. В полумраке в зал вошел невысокий человечек в белой одежде.

— Оракул, — зычно крикнул он, — оракул! Смирно!

Куб качнулся.

Музыка стихла.

— Оракул, вольно! Готов ли ты оракул! — снова выкрикнул человек в белых одеждах.

Внезапно стенки куба сложились вниз, и перед залом предстал оракул. На этот раз оракулом была скрюченная женщина в костюме голубой радиоактивной парчи.

— Готов! — истошно крикнула женщина — готов оракул!

— Что знаменуешь ты? — вопросил человек в белом.

Оракул молчал.

— Что видишь ты? — снова спросил человек в белом.

Оракул опять молчал.

— Что будет? — высоким голосом прочеканил человек в белом.

Оракул повернула голову со смытыми сумраком чертами лица в зал и каждому показалось, что оракул смотрит на него.

— Храбростью держатся стены, сила сплотила народ, если царь-государь без сомненья в битву героев ведет, — пискляво выкрикнула женщина.

— О, оракул, — человек в белом поднял руки к потолку, — ты высказался. Высказался! О, спасибо тебе, всемогущий глаз!

И тут на оракула набросились прислужники в красном. Они стали бить оракула, но женщина хранила молчание. Только глухие удары были слышны в зале.

— Владыка, — неожиданно подсказал кто-то из зала, — оракул-то высказался.

— Ясно, замолю! — прокричал Патриарх, и, оттолкнув медбратьев, выскочил на сцену. В два прыжка он подскочил к оракулу и острым концом своего посоха пробил тому голову.

— Режь во славу Божию! — неистово крикнул Патриарх и высоко подпрыгнул на сцене.

И только тогда на сцене, в руках человека в красном блеснул нож, и фонтан крови ударил в зал.

— О оракул, — человек в белом протянул руки к центру помоста, — прав ты или нет?

Красные прислужники отошли от оракула, а их место заняли слуги в фиолетовом. Они несколько минут копались на месте черного куба.

А зал напряженно ждал.

— Вот, — прислужники в фиолетовом подошли к белому человеку.

Они несли печень, сердце и голову оракула. Одновременно они протянули их белому, тот внимательно осмотрел и обернулся к залу:

— Нет здесь измены, — выкрикнул белый, — жизнь свою отдал оракул за нас и наших детей!

Зал оцепенел.

Время повисло и упругим как лед стало напряжение.

— Как нет в тебе измены, так нет на нас твоей крови! — крикнул человек в белом.

Он сорвал с себя белую хламиду и аккуратно принял отрезанную голову оракула.

— Твое место в пантеоне, славься! — человек в белом направился к Патриарху, высоко над собой неся голову оракула.

Липкими от крови и слизи руками Патриарх взял голову оракула. Внимательно, с прищуром посмотрел в мертвые глаза. Нежно поцеловал в лоб.

Вдруг Патриарх резко подбросил голову оракула вверх. И когда она, кувыркаясь, стала снижаться, Владыка ловко врезал по ней блестящим носком лакированного сапога. Голова высоко взлетела и врезалась в плафон освещения. Плафон мигнул, еще раз мигнул и с треском взорвался, посыпая зал фейерверком искр.

— Страйк! — по — звериному заревел Патриарх.

— Страйк! — разом грохнул зал.

— Страйк, твою мать! — выкрикнул Патриарх, — это же не жопа козья! Не каждый день прострешься! Страйк! Блядь! Страйк! Во имя господа нашего! Аллилуйя нах!

— Страйк! Страйк! Страк! — торжествовал зал.

В зале грянул гимн России. Умильно запели кастраты в оркестровой яме.

Высшие чиновники Российской Федерации вскакивали со своих мест и горячо аплодировали.

— Славься! — Патриарх гулко затопал на сцене, — за нас смерть принял, но нет на нас твоей крови! За всех отмолюсь! Во имя господа нашего! Отмолюсь! Аллилуйя нах!

После напряженных минут зал внезапно взорвался гулом голосов:

— Слава! Слава! Слава!

— Даешь войну, — визгливо выкрикнул кто-то!

— Даешь! — единым голосом выдохнул зал.

— Войну! Войну! Войну! — неслось со всех сторон зала.

Михалкин, появившийся на сцене, несколько раз взмахнул руками, но зал не унимался, тогда он громко закричал:

— Какие могут быть сомнения! Какие! А господин Президент!

Георгий Константинович Жаров поднялся в этом ревущем море и выкрикнул:

— Никаких! Даешь войну! Мы победим!

Победим! — неистово закричал Михалкин.

— Победим! — поддержал его зал, — победим! Веди нас Президент дальше!

И в этом великом победном кличе растаял бешеный рев Патриарха:

— Во имя господа нашего! Замолю! Все замолю! За всех замолю! Аллилуйя нах!

Глава 3

Несколько коротких рабочих дней Вася не видел Смирнова. Не то чтобы он избегал или искал встреч с этим необычным рабочим. Нет, просто так получалось. Видимо так бы все и прошло, а у Василия остался бы в памяти только второй, съеденный в жизни настоящий кекс.

Смирнов дал знать о себе неожиданно. Возвращаясь после смены, Василий Акушкин уже подходил к свой квартире, когда его портативный компьютер получил сигнал. Как правило, Васе никто не писал. Не ждал он сообщения и сейчас, поэтому решил прочитать сообщение дома.