Посредник

— Ну вот, — Уи На говорил очень мягко, — ваша армия мало боеспособна. Министр обороны и генералы дураки на полном государственном обеспечении. Воевать они не способны. Но есть армия Казани. Конечно, правитель у них не сахар, но он старый и опытный солдат. Да и армия у них получше. Хотя и очень малочисленная. Но как ударный отряд для вашего табора она вполне подойдет. Это будет лишь незначительный, по численности контингент. В войне он сыграет важную роль, но в СМИ вы представите его сугубо вспомогательным. Вспомогательным и только. Именно поэтому мы настаивали, чтобы поход возглавил Президент России. Так как поход на Антарктиду возглавит лично Жаров, то это будет похоже на объединение России под главенством Москвы. Так вы и сообщите во всех новостях. В итоге получите двойную победу.

— Ах, да. Это мне понятно — Петренко сглотнул сухой комок липкой слюны, застрявший в горле, — но само такое предложение это государственная измена! Это подземные рудники! Сразу, после слова о союзе с Казанью!

— Для вас да, — спокойно пояснил Уи На, — для вас. Конечно, это была бы измена. Но предложение внесет Евросоюз, он, же на нем будет настаивать. Мы это предложение полностью поддержим. Мы же поставим казанцам вооружение и снаряжение для похода. России не придется ничего тратить. Ваша функция в этом деле очень проста. Как министру иностранных дел вам надо только поломаться. И согласиться. Не сразу, но согласиться.

— И только, — иронично рассеялся Петренко.

— И только, — Уи На отмел иронию министра, — только поддержка наших инициатив и больше ничего. Поддержка, после длительных раздумий и сомнений, разуметься. Но полная и безоговорочная.

— Но Казань, — торжественно воскликнул министр иностранных дел России, — наш древнейший враг. Союз с ним не возможен. Не возможен по множеству соображений. Невозможен хотя бы потому, что правящая семья не пойдет на него. Они никогда не согласятся на контакты с генерал- педерастом Казани.

— Нет. Возможен, возможен, — настойчиво пояснил Уи На, — еще как возможен. Он же в интересах и Москвы и Казани.

— Как вы это себе представляете, — окончательно разозлился Петренко.

— Просто, — корец совершенно не обращал внимания на эмоции российского министра, — Казань выделит вам экспедиционный корпус для участия в войне. За это она получит определенные привилегии от Европы. Может быть безвизовый режим, какие-нибудь военные древности, исполнение казанского гимна при встрече на высшем уровне. От нас они получат деньги. Вы, примирив свою гордость, тоже получите дополнительные бонусы. К тому же для вас это единственный выход добраться до Антарктиды, победить и вернуться обратно. В целом все это понятно?

— Понятно, вам понятно, а для меня это катастрофа, — глухо произнес Петренко.

— Конечно, — примирительно согласился Уи На, — для вас любой шаг в сторону от ваших обязательств перед нами это катастрофа. Если мы вас бросим, то вы заплатите не карьерой, а…

— Ладно, — министр, по-мальчишечьи, шмыгнул носом, — ладно. Но если моей поддержки будет недостаточно, то, что тогда? Какие тогда варианты?

— Надо стараться, чтобы все было нормально, — миролюбиво произнес Уи На, — чтобы жить спокойно, надо работать достойно.

«Рабочих лозунгов мне еще не хватало», — сжал кулаки Петренко.

Телефон пронзительно скрипнул:

— Я не буду сейчас настаивать Шприцов хват на несколько дней, а потом вы можете мне позвонить, — промурлыкал Уи На, — или перейти на свой инсулин — М. Вольному воля. Прощайте.

Телефон погас. Петренко с ненавистью посмотрел на него.

Министр иностранных дел достал шприц с чудесным составом, данный ему Уи На, и вколол его. Опять в ногу и опять через парадный комбинезон.

Глава 4

Романиды не были чем-то из ряда вон выводящимся. Это они знали и сами. Они были просты, как несказанно проста была история их рода.

В самом начале природных и социальных катаклизмов полковник И. Романов (имя его быстро забыли в череде военных страстей и будней) оказался в захолустной Казани. И здесь среди хаоса и ужаса первых заморозков он сколотил дружину единомышленников.

Как и все великие правители И. Романов сначала промышлял грабежом на больших и малых дорогах. Пока неожиданно не понял, что он единственный правитель в одиноком и занесенном снегом казанском краю.

Осознав это, И. Романов перестал платить дань Москве, разорвал все хозяйственные связи с Европой и Сибирью и провозгласил себя Военным Правителем Казани.

Конечно, московские власти объявили его сепаратистом и предателем, нарушившим присягу. Да только в то время в Москве были такие сложные проблемы, что Москве не было дела до какого-то Романова из Казани.

Конечно, москвичи дергались.

Посылали карательные отряды. Их полковник Романов успешно громил, убивая десятки и пленяя сотни московитов.

Посылали политических эмиссаров с уговорами и посулами. С ними полковник Романов не разговаривал. И прожив месяц — другой в Казани, эти геополитические гонцы возвращались в Москву.