Post-scriptum (1982-2013)

Мама Авы умерла позавчера. Я говорила с ней неделю назад. Несмотря на свою болезнь, это был один из тех дней, когда она вспоминала обо всех. Обо мне, Лу, Кейт и Шарлотте, и говорила: «Неплохо», «До свидания». Как мило. Она никогда не оставалась одна в свои восемьдесят восемь лет. Она умерла в том же возрасте, что и мама.

* * *

6 июня

Опять! Все по новой! Клиника Авиценны. Я вернулась туда, проведя вне ее стен неделю, пришлось отказаться от поездки в Канаду, у меня зуб на зуб не попадал, температура поднялась до 39,6. Спасибо, Габ была рядом. Так, с клацающими зубами я села в такси; мне сделали рентген в отделении пульмонологии и сказали, что нужно остаться в больнице. Третий бронхит за два месяца, два из них только за последний, зато я забыла о кошмаре с венами, когда приходилось умолять медсестер не начинать снова. Когда ты впервые попадаешь в клинику, все так необычно, ты наивен, я трусила, все мне было в новинку. Будь мужественной, Джейн! Ну-ка, придай лицу другое выражение. Теперь я старая дама, которая пищит, все лечение через грудь, трубки в горле, никогда больше, но снова и снова… Теперь мне лучше, позвонила Кейт и рассмешила меня. «Что делать в случае схваток?» – «Ложись на холодный пол». – «О нет, только не в твоей комнате, у тебя там такой линолеум!» Она смеется. А медбрат вчера заметил паука на полу, как раз когда Габ сказала, что кто-то укусил ее в шею. «Смотри, поймала! О нет, это паук надежды…»[327] – «Все же лучше, чтобы он вас не кусал», – сказал медбрат. Като ответила: «Положите рядом серебряный или металлический предмет». – «Хорошо, вечером возьму с собой в постель ложку, против статического электричества». Браво, Кейт, она посмотрела это в интернете. Вчера она выпила стакан вина, но я была довольна, что Габ может с ней поужинать, после всех тех жертв, которые она принесла. Господи, как Кейт красива, я чувствовала себя Джеймсом Стюартом перед Грейс Келли в фильме «Окно во двор»: коротко остриженные волосы, улыбка, узкие серые брючки, узкая майка, японское пальто, которое летало вокруг нее, когда она двигалась: какая красотка! Мой ночной медбрат два часа рассказывал мне о боли и о том, как он бросил курить, а я дала ему послушать на своем компьютере композицию Лу «I.C.U», и он закричал: «О, какой голос! У меня от него мурашки по спине!» – и я была горда, что он от меня узнал имя моей дочери – Дуайон, я написала его на бумажном носовом платке, он расскажет об этом своей жене.

Габ приехала в Париж, решив, что я не в форме. Вот это подруга! Сквозь туман страха и пессимизма, который заволакивает меня, я держу ее за руку, когда у меня ищут вену, чтобы поставить капельницу; я не должна никогда об этом забывать. Вчера я чувствовала себя, как раньше моя мать, цепляясь за руку маленького Мишеля, сопровождавшего меня в походе по магазинам, моя рука стала как коготок, ноги не идут, он меня направлял, и мне было восемьдесят пять, а не шестьдесят пять, я пыталась есть, спать, но этого недостаточно. Шарлотта, малышка Джо и Иван, страшно влюбленный в жену, уже в пути по направлению к Лос-Анджелесу. Не люблю, когда они в воздухе. Шарлотта говорит, что, возможно, Алиса ревнует к Джо, на что я ей сказала: «Послушай, посмотри на Джо, если ты станешь носить Алису на спине, она заплачет, ты для нее всё». Да, для Алисы сейчас нелегкое время, интересно, что у нее в голове, ее родители едут в Лос-Анджелес с младшей сестрой, мы все так поступали, и Лу тоже. У Шарлотты и Ивана такой счастливый вид: он наконец показывает, что без ума от Джо, только это и важно. Она едет в Лос-Анджелес, чтобы за пять дней заработать денег, что ж, вперед! Эли, отец Ивана, вроде бы не слишком тревожится по поводу предстоящей ему химиотерапии. Он поинтересовался, как это происходит, и я ответила: «Для меня это было не слишком тяжело, меня рвало четыре дня, а все остальное время я была счастлива». Он слушал меня, и мне становилось страшно, не слишком ли много я позволила себе сказать? Тошнота, появляющаяся в тот момент, когда химический состав начинает проникать в вены… Но, может быть, для него это будет иначе. Он сказал мне: «Мне назначено на завтра». Слава богу, полное доверие врачам с его стороны. Какая отвага! У него сломаны кости, просто трудно представить себе, что он испытывает, вставая, чтобы проводить меня, как положено джентльмену. Он делает такие усилия! И ведет себя не так, как я, которая то и дело ворчит и жалуется. Маленький Мишель едет, чтобы навестить меня в клинике, ко мне вернулась стойкость духа, может, свою роль сыграли антибиотики? Вот тебе на, здравствуйте, спазмы! Дерьмо, именно когда проходит тошнота. Для старой клячи путь нелегок.