Постапокалипсис, в котором я живу

– Подними голову выше.

Ее щеки коснулось смоченное спиртом полотенце, и, ссадина защипала. Ева вспомнила недавний удар. Она показала Марку место на руке, где была содрана кожа.

Ева не понимала, была ли пропитана кухня ароматом запеченной свинины, но она стояла на столе. Там же была разваренная картошка, зажарка и молоко. А рядом покоилось ружье Конрада, готовое в любой момент защитить хозяина. Марк тоже далеко не прятал пистолет, положив его рядом со своей тарелкой. Пистолет Евы лежал на коленях.

Ощущая странный будоражащий жар, Ева молчала и желала не вслушиваться в разговор между стариком и Марком, но не имела возможности остановить их голоса. Несколько раз она замечала на себе долгий тяжелый взгляд последнего. У нее перед глазами стоял образ Марка в машине: она начала вспоминать его громкий злой голос, заставляющий ее уйти, и то, что какая-то пелена отделяла ее от действительности в тот момент. Она не понимала, что на самом деле с ней произошло. Что именно вызвало такое оцепенение.

Слушая Марка, старик гневался. В итоге, когда Марк закончил, Конрад весь пылал от злости.

– Будь я не так стар, я бы их всех передушил!

– Полагаю, они давно мертвы, Конрад, – глухим голосом сказал Марк, а потом спросил: – Они все еще суются за забор?

– Раньше бывало, – ответил старик, – но сейчас их мало и они боятся. Скорее всего, это были последние.

Конрад повернулся к Еве и, как будто она его слушала, рассказал, как на ферму постоянно нападали несколько лет назад, чтобы похитить запасы из амбаров, и рассказал, как ему пришло в голову поселить в амбарах преввиров. И как воры, которые рассчитывая поживиться запасами, вскрывая амбары, натыкались на собственную смерть. Еще он рассказал, как прошлой весной в одном из амбаров появился на свет рожденный и как Конрад чудом успел пристрелить его из ружья с крыши, когда тот развалил амбар. Он объяснил, как отличить самку давно обращенного преввира от самца, чтобы случайно не поселить их вместе в один амбар и чтобы в дальнейшем не появлялись рожденные.

– А зверей моих вернешь? – спросил старик у Марка.

– Черта с два, – бросил Марк. – Я не стану этого делать.

Старик неразборчиво заворчал.

После обеда Марк Кассель вышел на крыльцо, закурил и недолго поговорил с Конрадом, вышагнувшим за ним. Ева осталась на кухне. Ощутив себя в уединении, не в силах себя больше сдерживать, она оперлась локтями о стол, взялась за голову и хотела разрыдаться – но у нее не вышло. Смутная пелена ушла, и вместо нее на Еву обрушилось ясное осознание того, что на самом деле произошло – сегодня Марк Кассель избавил ее от повода утонуть в слезах.

После того, как Марк с Конрадом закончили, Марк прошелся по ферме, сходил к распахнутому амбару, к дыре, зияющей в заборе, и послушал, как звучит лес. В это время Ева с тревогой наблюдала за ним из окна.

Убедившись, что воя не слышно, он решил переждать непогоду. До сих пор настырно мел снег, и, отправляться сейчас в лес за машиной, которую они с Евой бросили, было бесполезно, и возможно, опасно. Чинить дыру – тоже.

Марк отправился в спальню. Ева столкнулась с ним лицом к лицу в дверном проеме и ощутила резкий, уже знакомый запах табака. И странное непривычное желание, чтобы он не оставлял ее в одиночестве.

Ева молчаливо заглянула в его карие глаза и, несмотря на то, что сегодня она видела что-то более ужасающее, чем его взгляд, она все равно пошатнулась.

Прикрыв за собой дверь, Марк ушел спать. Конрад уже давно находился на улице, занимаясь козами, и Ева осталась наедине с собой. День, наконец-то, застыл. То, что произошло в лесу – отделилось жирной чертой и закончилось.

Пока Марк спал, у Евы было время прийти в себя. Ей в этом помогала высокая стена, на которую она неустанно смотрела. Ева потихоньку начала осваиваться в доме. Она обратила внимание на прочные решетки на окнах, наткнулась на запасной выход, что вел на крышу. Произошедшее в лесу начинало блекнуть в ее сознании; она постепенно понимала, что смертельная опасность, угрожавшая ей, осталась позади.

Почувствовав себя защищенной, она могла немного расслабиться, и напряжение, которое сковывало ее тело неуемным ознобом, медленно отступало.

Обойдя весь дом, Ева вернулась к окну, которое выглядывало на дыру в заборе, и стала бесконечно вглядываться вдаль, надеясь, что через щель не прошмыгнёт кто-то из выпущенной Марком из амбара стаи. Стоял день, но этой стае было не до сна сегодня.

Из окна лился серый свет. Ева закрыла глаза, и на миг ей показалось, что она чувствует от него тепло, словно как от солнца. Серый свет, которого я могла бы больше не увидеть, подумала она. Или было бы хуже, если бы после того, что могло произойти, я бы его увидела?