Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

На пороге стоял старик. В нем я не подметил какой-либо резкой перемены, он выглядел таким же враждебным и жестоким, как и в первое мое посещение. Жалкое подобие человека, некогда обладавшего недюжинной силой. В руках он держал охотничью двустволку.

Свидетельствую по опыту: если вам слишком часто угрожают оружием, со временем начинаешь привыкать. И все же охотничье ружье — не шутка. Угоди пуля, к примеру, в плечо — и, считай, вся рука пропала. С расстояния в два метра старик не промахнется даже в случае, если высосет еще одну бутылку спиртного, кроме той ополовиненной, что стоит на столе. А для того, чтобы я мог вышибить у него оружие, он находился слишком далеко от меня.

— Ага, попался! — злорадно процедил он.

Я промолчал. В конечном счете старик прав: я действительно попался.

— Та потаскуха свое получит, — сладострастно заверил он меня. — А сейчас твой черед.

— Чего это вы так взбеленились? — поинтересовался я. — Небось я не первый…

— Зато будешь последним! — ухмыльнулся он.

В какой-то степени я понимал его. У старика не осталось другой радости в жизни, кроме как мучить свою жену, а я дал возможность подвести под его жестокость моральную базу.

— Будешь последним, кто смотрит на меня как на пустое место, кто заявляется сюда как полноправный хозяин и распоряжается моим домом, едой-питьем и моей женою.

— Полно травить мне душу! — я сделал шаг ему навстречу.

— Стой! — заорал он, и мускулы на его руках угрожающе напряглись.

Если он хлебнул спиртного хотя бы в том количестве, какого недоставало в початой бутылке, он мог спустить курок в любой момент, когда ему стукнет в голову.

— Разрешите хотя бы присесть? — спросил я.

— Не только присесть, а даже прилечь, — злобно ухмыльнулся он. — Все равно тебе отсюда не уйти, приятель.

Я прошел к столу, избегая излишне резких движений. Нельзя забывать, что этот старый пьянчуга на заре своей карьеры активно промышлял грабежом банков и ему несложно смекнуть, что ты сам намерен подстрелить его. Я отыскал пустой стакан, взял бутылку и налил себе спиртного. Старик собирался что-то сказать, но я запустил в него бутылкой и мигом слетел со стула.

Ружейный выстрел громыхнул с такой оглушительной мощью, словно над ухом пальнули из пушки. Я не стал играть в поддавки. Пистолет очутился у меня в руке в ту секунду, когда я перекатился на спину. Чуть приподнявшись, я выстрелил. С такого близкого расстояния я тоже бью без промаха. Правда, пуля тридцать восьмого калибра не наносит столь сокрушительных ранений, как охотничий заряд, зато близкая дистанция дает преимущество.

Я поднялся на ноги. Старик еще был жив, насколько жив — определить я затруднялся, а осмотреть его всерьез было некогда. Жена тигрицей набросилась на него, колотила его обеими руками и вопила, как разъяренная фурия. Я попытался оттащить ее от старика. Резко развернувшись, она ткнула в меня ножом. Мне стало жаль ее: действуй она обдуманно, она выбрала бы не этот короткий нож с широким лезвием, а другое, более подходящее орудие. Женщина проворно увернулась, и я не успел перехватить ее руку. Отскочив в сторону, я пнул ее в лодыжку. Она вскрикнула от боли и осела всем телом. Подхватив под мышки, я усадил ее на пол и вырвал из рук нож.

— Ты что, совсем спятила? — прикрикнул я на нее и повернулся к старику.

Тот уже не дышал. Лицо и шея его были испещрены широкими, короткими резаными ранами.

Я хлебнул из стакана глоток спиртного. Горло обжег отвратительный самогон домашнего изготовления; думаю, он способен был бы растворить золото.

— Одевайся! — велел я женщине, а сам нагнулся и поднял бездыханное тело.

Под тяжестью сгибались колени, хотя мне удалось перебросить тело через плечо, и я стоял, выпрямив спину, точно штангист. Затем я побрел к лимузину. Затолкал мертвеца на водительское сиденье и вернулся в дом за двустволкой. Я знал, что лимузин пуленепробиваемый, но знал также, что и в нем должны быть уязвимые места. Отвинтив колпачок бензобака, я взял на мушку маленькое круглое отверстие. Отошел метров на десять и долго целился, чтобы не промахнуться: уж очень мала была цель. Затем спустил курок. Автомобиль занялся пламенем, тело старика, всей тяжестью навалившееся на баранку, лизали огненные языки.

Я не питал излишних иллюзий. Полицейских можно было водить за нос максимум сутки, внушив им, будто старик заживо сгорел в машине. Более тщательная экспертиза без труда установит истину, и останки, как бы они ни обуглились, истину эту все равно не скроют. Единственное, на что я уповал, — лимузин Траски: возможно, и эту потерю удастся списать за счет разгоревшейся схватки между гангстерскими бандами.

Я скорее почувствовал, нежели услышал, как женщина подошла ко мне. Она нарядилась в белое платье, аккуратно причесалась и воткнула в волосы белый цветок. Вид у нее был торжественный, словно у языческой жрицы после свершения огненного обряда. Женщина прильнула ко мне, я вновь ощутил упругость и зазывную теплоту ее тела, но оттолкнул ее от себя.