Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

— Так в чем же дело? Уолтер поедет домой прямо из радиостудии, а вы можете поехать с Лиз и со мной в нашей машине. Пусть это будет для него сюрприз. Лиз! Лиз! Дорогуша, где ты? Вы где остановились, мистер Сирл?

— Я? В Уэстморленде.

— Вот и отлично. Лиз! Где ты, Лиз?

— Я тут, тетя Лавиния.

— Лиз, дорогуша. Это мистер Лесли Сирл. Он поедет с нами в Сэлкот на выходные. Он хочет познакомиться с Уолтером, потому что оба они были дружны с Куни. Сегодня у нас пятница, и все мы поедем за город на выходные отдохнуть от всего этого — поживем в мире и тишине, что может быть лучше! Одним словом, Лиз, дорогуша, помоги ему собраться, а затем заезжайте за мной, хорошо? К тому времени все здесь… прием этот наверняка закончится, и ты сможешь меня забрать, и мы все вместе поедем в Сэлкот и обрушимся на Уолтера как снег на голову.

Грант с некоторым удивлением отметил, что при взгляде на Лиз Гарроуби в глазах молодого человека вспыхнуло любопытство. Лиз была молодая, довольно незаметная барышня с бледным лицом, небольшого роста. Глаза, правда, у нее были хороши: ярко-голубые и очень выразительные; зрелому мужчине она могла бы показаться привлекательной. Да, Лиз была мила, но не из тех, что способны заинтересовать молодого человека с первого взгляда. Возможно, Сирл слышал о помолвке и заинтересовался ею просто как невестой Уолтера Уитмора.

Однако стоило Гранту заметить, что его обнаружила Марта, и он тотчас же потерял интерес к Лавинии Фитч и ее семейным делам. Жестами показав Марте, что будет ждать ее у двери, он снова окунулся в душную человеческую гущу. Марта, бывшая из них двоих порешительней, потратила вдвое меньше времени на то, чтобы одолеть вдвое большее расстояние, и уже дожидалась его у дверей.

— Кто этот красавчик? — спросила она, оглянувшись назад, когда они протискивались к лестнице.

— Он зашел сюда в поисках Уолтера Уитмора. Назвался другом Куни Уиггина.

— Назвался? — сказала Марта ехидно.

Однако ехидство относилось не к молодому человеку, а к Гранту.

— Что ты хочешь от полицейского, — сказал Грант извиняющимся тоном.

— А кстати, кто такой Куни Уиггин?

— Куни был одним из знаменитейших фотокорреспондентов Соединенных Штатов. Его убили в тот момент, когда он снимал одну из этих заварушек года два тому назад.

— Ты, как всегда, все знаешь.

Грант чуть было не брякнул: «Надо быть актрисой, чтобы этого не знать». Но Марта ему нравилась. И потому он только сказал:

— Насколько я понимаю, он собирается в Сэлкот на выходные.

— Этот красавчик? Ну и ну! Надеюсь, Лавиния соображает, что она делает.

— А собственно, почему бы ей его не пригласить?

— Не знаю. Но я на ее месте не стала бы испытывать счастье.

— Счастье?

— Все сложилось согласно их желанию. Разве нет? Уолтера уберегли от Маргрит Мерриам, он благополучно смирился с перспективой женитьбы на Лиз; все семейство, собравшись под одной крышей в родовом поместье, будет отныне жить-поживать в мире и благоденствии несказанном. По-моему, сейчас не самый подходящий момент впускать к себе в дом юного сногсшибательного красавца.

— Сногсшибательного… — пробормотал Грант, снова пытаясь понять, что же смутило его тогда в Сирле. Красивой внешности для этого было мало. Полицейского на одну красоту не возьмешь.

— На что угодно спорю, что Эмма только взглянет на него и выставит из дому сразу после завтрака утром в понедельник, — сказала Марта. — Ее распрекрасная Лиз должна выйти замуж за Уолтера, и, что касается Эммы, ничто этому не должно помешать.

— Лиз Гарроуби не кажется мне излишне впечатлительной. По-моему, миссис Гарроуби не о чем беспокоиться.

— Не видишь, значит. А ты знаешь, что этот юнец стал производить на меня впечатление ровно через тридцать секунд после того, как я его увидела, и с расстояния в двадцать ярдов, а у меня репутация практически невоспламеняющейся женщины. И, кроме того, лично я не верю, что Лиз могла по-настоящему влюбиться в этого болвана. Просто ей захотелось подклеить его разбитое сердце.

— Оно было разбито вдребезги?

— Почти что, я бы сказала. Разве могло быть иначе?

— А ты когда-нибудь выступала вместе с Маргрит Мерриам?

— Конечно. И не раз, мы с ней играли в «Прогулке в сумерках», которая продержалась на сцене довольно долго. Смотри, такси.

— Такси! Что ты можешь о ней сказать?

— Маргрит? Да психопатка.

— Психопатка насколько?

— На все сто.

— В каком плане?

— То есть ты хочешь знать, в чем это выражалось? В полном безразличии ко всему, кроме того, что ее привлекало в данный момент.

— Это не психопатия; это просто криминальный склад ума.

— Тебе лучше знать, мой дорогой. Может, она просто несостоявшаяся преступница. Одно очевидно: она была абсолютно ненормальна. И стать ее мужем — да я б такой участи и Уолтеру Уитмору не пожелала.

— Почему такая неприязнь к любимцу британской публики?