Постчеловек: глоссарий

В-третьих, искусство – это полиархическое поле для экспериментирования с жизнью в поврежденном мире, предлагающее целый ряд дискурсивных, визуальных и чувственных стратегий, не ограниченных режимами научной объективности, политического морализма или психологического угнетения. Искусство может предоставить пространство для работы с аффективной и эмоциональной травмой изменения климата и загрязнения окружающей среды, так как оно может примирять противоречия. Нам требуются способы выражения коллективной утраты, которую мы переживаем, и места для выражения эмоционального бремени жизни в сократившемся мире. Чувство множественности, содержащееся в искусстве, дает способ отфильтровать многочисленные противоречия нашей повседневной жизни, работать с расходящимися и прерывистыми масштабами времени, места и действия. Художественные практики могут также открыть пространство для предложений и продуктов будущего воображения, чьим примером служат такие проекты, как «Топь» (Swale, 2016) Мэри Мэттингли – плавучий съедобный лес и самостоятельная экосистема на Гудзоне, ее могут посещать местные жители и туристы, и она предоставляет место для мастер-классов и других форм вовлечения сообщества. Как говорит Дэвид Гарно, «что искусство действительно делает и что сложно измерить, так это то, что оно незаметным образом меняет наше индивидуальное и коллективное воображение, и эти новые картины мира могут влиять на наше поведение» (цитируется в Hill, McCall, 2015: ix). Искусство участвует в возникновении нарративов о способах, которыми мы живем в мире, нарративов разрушительных либо провидческих, они могут соединить нас с Землей, а могут нарушить наше с ней единство. Тот факт, что столь значительная часть дискурса об антропоцене занята искусством, требует более пристального внимания.

См. также: Искусство; Антропоцен; «Обсерватория антропоцена»; Неземной аромат; Биологическое/живое искусство; Экохоррор; Нейроэстетика.

Хизер Дэвис

(Перевод Ольги Дубицкой)

Исполнение

Исполнение (execution) – это функция, действующая внутри целого ряда систем, таких как язык, вычислительная техника и биология. Эта статья описывает лишь незначительную часть примеров ее действия с целью подчеркнуть материально-дискурсивные качества любой отдельно взятой исполнительной системы с обсуждением закона и гильотины, языковой деятельности (language) и самого языка (langue), команд машинного кода и памяти. В каждом случае отслеживается, как исполнение производит конкретные постчеловеческие связи в динамически меняющемся ансамбле сопрягающихся систем.

Палач, отрубающий голову осужденной женщине. Казнь Леоноры Галигай, 1617

Слово «исполнение» происходит от выражения l’executeur du testament[52] (на французском языке XII века), с помощью которого назначался исполнитель воли. Из этого ясно видно, что с самого начала слово «исполнение» стало неотъемлемой частью бюрократии (Vallaro, 2005). Прародителем исполнителя завещания был bourreau[53], чьи функции существовали как минимум со времен Древнего Рима: он служил исполнителем постановлений суда, при этом наказания понимались как зрелище и демонстрация силы и использовались в качестве средства социального регулирования преступности и неповиновения. Эта социальная функция актуализировалась на городских площадях, где обезглавливание производилось вживую. В качестве осуществления приговора исполнение всегда связано с моментом «сейчас», с актуализацией, с присутствием, которое всегда уже завершено.

Исполнение, экзекуция в этот момент означает не смерть, но лишение существования. Это не уход из жизни и не убийство, это смерть путем казни. Внезапная принудительная смерть наказуемого тела, не имеющего никакого контроля над насилием, исполняемым системой. В этих канонических, говорящих самих за себя актуализациях мы вынуждены становиться свидетелями качества экзекуции как события, как акта юридического, политического, технического или биологического дискурса, решительно применяемого к ее приговоренному субъекту.

Языковая деятельность может рассматриваться в качестве подобной дискурсивной системы, чьи функции исполняются двумя отделенными друг от друга областями: langue (языком) и parole (речью) (Saussure, 1916; Соссюр, 1998). Langue как система языка представляет собой формализованную структуру, систему, лежащую в основании различных знаков, в противоположность parole – артикулируемой речи. Таким образом, parole – речь – является исполняемой стороной языка. В этот момент важно то, что использование языка не является переходом от нелингвистического к лингвистическому. Это актуализация и приведение системы к исполнению в инстанции дискурса.