Постфактум (СИ)

– Селек, ты мой… поправь, если неверно пользуюсь вашей терминологией, – связанный. Так и спи у меня, вон, – головой мотнуть, – кровать расправлена. Я только за.

– Я полагал, для подобного необходим официальный статус отношений. Кроме того, у меня есть свой номер, – он кивком головы указал себе за плечо. – Но если вы настаиваете, я схожу за чистыми вещами и вернусь.

– Об официальном статусе попозже поговорим, когда ты будешь отдохнувший.

Джим возвращается к падду, бросая через плечо:

– Короче, не дури. Возвращайся.

========== Extra 01 ==========

Комментарий к Extra 01

Не является сюжетно необходимым отрывком.

Давление лишнего сознания было колоссальным. Собственное сопротивлялось слиянию воспоминаний, но на это тоже уходила энергия.

Селек помнил, как разделся (вешать одежду на стул ровно сил уже не было), как доплёлся до ванной и даже, вроде бы, вымылся. Он не помнил, как заснул. Проснулся, когда Джим, одетый и уже намокший, вытаскивал его из ванны.

– Не надо. Вы промокнете, капитан, и простудитесь. Нелогично, – прошептал Селек, снова закрывая глаза. Сопротивляться он попросту не мог.

– Нелогично, нелогично… и чего вы так это слово любите? – негромко ворчит капитан.

Он вынимает пробку из ванны (вода шуршит, утекая), перетаскивает Селека через бортик, усаживает на полотенце и принимается обтирать.

Селек наваливается на него, и сквозь марево чужой памяти о солнце, о залитых светом зелёных полянах ощущает знакомый запах и тепло. Вот что-то с грохотом падает на землю, рвёт траву в клочья, мешая с комками почвы, свистят беспощадные лучи (он теперь знает, фазеров), против которых бессильны гибкие плети, всё вокруг заволакивает едким дымом… Ощущение реальности сжимается, дым отравляет каждую клетку тела, и в сознании взрываются беззвучные вопли погибающих сородичей. Селек обхватывает капитана, прижимаясь ближе, щекой ощущая шероховатую влажную ткань зажатого между ними полотенца. Это помогает не сорваться.

– Джим, – шепчет еле слышно в его шею. – Они убивали всех, дистанционно вели огонь… чтобы мы не могли защититься от них телепатией… выжигали нас, а потом забирали почки – они низко, их обстрел не зацеплял… Кто-то из нас, умирая, переселялся в почки, и нас забрали… Я… не хочу этого помнить.

– Селек, – его твёрдый, спокойный голос. Селека прижимают к мокрой ткани форменного кителя, гладят по волосам. – Вулканец Селек. Полукровка. Наполовину ромуланец. Сосредоточься. Это не твоя память, не падай в неё. Селек.

Он сидит, говорит, напоминает. И гладит по волосам…

Джим провёл с коммандером всю ночь, отлучаясь только изредка и ненадолго. И не спал – периодически Селек скатывался в неглубокую дрёму, в ней он говорил то от своего лица, то от лица растения. По разу даже были Прайм и Спок. В такие моменты Кирк обнимал вулканца, гладил по влажным волосам, наговаривал, напоминал, кто он. Возможно, это даже и не помогало, но капитану самому было так проще – делать хоть что-то, пусть и с иллюзией помощи.

Ему очень хотелось, чтобы с его новоиспечённым супругом всё было в порядке. Растрёпанный, сонно бормочущий Селек вызывал ласковое щемящее чувство в груди наряду с беспокойством и желанием помочь.

Джим задремал под утро, когда вулканец тоже перестал бормотать, а проснулся от того, что Селек завозился в его охвате. На складки одеяла и интерьер комнаты из окна натекли серые утренние сумерки. Не позже половины пятого утра по местному времени.

Джим думал, Селек выберется из объятий, но вместо этого коммандер, повозившись, повернулся к нему лицом, сполз чуть ниже и уютно прижался – теперь его взлохмаченные волосы щекотали подбородок.

– Мне намного лучше, – сказал слегка хриплым со сна голосом.

– Отлично, – Джим еле сдерживает совершенно не капитанский зевок, – раз тебе лучше, я не зря тут страдал. Замечательно.

Селек глубоко вздыхает, обвивает руками под одеялом.

– Уйдёшь? – очень тихо.

– Ага, разбежался, – снова зевок. Селек смешной. – Я тут удобно устроился, пригрелся, а теперь вылезать и топать. Нелогично.

И – прижать его к себе, мягко так, по мере скромных сонных сил.

Кажется, теснее прижаться друг к другу уже невозможно – по крайней мере так, чтобы было удобно, но коммандер умудряется. Через пятнадцать секунд он чуть ли не растекается по всему Джиму, окончательно устраиваясь в объятиях, ласково касается двумя пальцами его ладони под одеялом.

– Я бы тебя и не отпустил, – сообщает буднично. – Спи.

Селек медитировал час двадцать минут. Испытал сеанс борьбы с воспоминаниями Спока-растения – слабее, чем ночной – девять минут сорок три секунды. Выполнил комплекс упражнений на растяжки – час ровно. Сходил домыться – семнадцать минут. Привёл волосы в порядок – пять с половиной. Оделся – ещё три и тридцать одна секунда. Заказал в номер травяной чай и лёгкий завтрак, во время завтрака проверил отчёты и отдал необходимые распоряжения отделам – час пятьдесят три.

Оставалось сидеть на кровати рядом со спящим капитаном, не думать о том, насколько он сейчас горячий и расслабленный под этим одеялом (иначе хотелось разбудить немедленно), и читать.