Постижение России. Опыт историософского анализа

В своей действительности всякая попытка жить по общечеловеческой логике истории оборачивается банальной, но от этого не менее разрушительной попыткой жить просто иной национальной логикой, логикой иных цивилизаций и культур. По этой причине тот, кто пытается заменить логику национального бытия в истории на общечеловеческую, ничем, кроме как хаотизацией и преодолением своего бытия, как национального, реально закончить не может. Это и подтвердила история России после Октября 1917-го, которая стала историей тягчайшей борьбы общечеловеческих начал с национальными, интернациональных с русскими. Классовая борьба за социальную справедливость была доведена до борьбы с цивилизационными основами России, до пределов исторического абсурда - была превращена в борьбу с национальной почвой России, с основами идентичности русских как русских, России как России.

Начиная с Октября 1917-го, произошло нечто большее, чем совпадение формационных изменений с цивилизационными. Необходимость формационных изменений в России была превращена в цивилизационные изменения самой России, логика формационной модернизации была не просто совмещена с логикой цивилизационной модернизации, а превращена в логику самого радикального за всю историю человечества цивилизационного переворота. И суть дела в данном случае не в том, что есть принципиальные различия между тем, чтобы перейти от одной общественно-экономической формации к другой - это одна проблема исторического развития, и тем, чтобы выйти из одной локальной цивилизации и войти в другую. Хотя и в этом тоже, так как это уже совершенно иная историческая проблема - проблема гибели одной локальной цивилизации и зарождения новой и другой, с другим генетическим кодом истории.

Суть дела все-таки заключается в ином: формационные изменения в России были подчинены не столько собственной логике исторического развития, в частности, осуществлялись не столько по логике формационной и цивилизационной преемственности в связи и на основе развития России, сколько в связи и на основе ее преодоления как России. Все изменения в отношениях собственности и власти были центрированы на цивилизационные изменения, подчинены им как цивилизационным, то есть строительству новой цивилизации - общечеловеческой. Это многое объясняет в парадоксах истории России после Октября 1917-го. Она стала заложницей цивилизационного проекта преодоления России.

Именно здесь конечный источник, постоянно подпитывавший хронические сложности социально-экономического развития страны. В самом деле, где конечный источник непомерной идеологизации экономики? Откуда вообще происходит практика связывания экономических процессов с внеэкономическими в масштабах, разрушительных для самих основ экономической целесообразности? В частности, откуда безудержная политизация экономики? Это ведь не просто следствие безудержной политизации общества. И то и другое, в свою очередь, сами стали ценой, которую заплатило общество за попытку слома основ цивилизационного бытия России в истории. Экономика стала жертвой политики, а политика - жертвой коммунистического цивилизационного проекта разрушения исторической и национальной России. Без него невозможно было бы придать такой масштаб преодолению экономики в экономике. Оно просто не имело бы никакого смысла.

Смысловые компоненты, постоянно дестабилизировавшие социально-экономическое развитие страны, но оправдывавшие хронические трудности и проблемы их переходным, временным характером, задачами достижения высших социально-экономических ценностей новой цивилизации, имеют больше цивилизационное, чем формационное происхождение. В конечном счете, именно задача осуществления коммунизма как цивилизационного исторического проекта, превратила экономику страны в вечно переходную - в переходную от одного переходного состояния к другому, вновь переходному, в этих переходах окончательно запутывая экономическое развитие страны.