Постижение России. Опыт историософского анализа

Таким образом, между цивилизационным расколом России, господством в ней вненационального субъекта и существованием России в режиме постоянных исторических потрясений есть прямая зависимость. Есть просто субъект, который несет особую историческую ответственность за все исторические потрясения России в XX веке, за втягивание России в системные противоречия, за кризис идентичности, за навязывание России вместо логики исторической модернизации логики цивилизационного переворота. Это - вненациональная Россия. Она именно вненациональная и именно Россия. И этот парадокс нуждается в объяснении.

Раскол России на национальную и вненациональную - это цивилизационный раскол. Он отличается от формационного тем, что это не классовый раскол, а потому инициируется не противоречиями в отношениях к собственности и власти, а противоречиями в отношениях к генетическому коду истории, к системе архетипов социальности, культуры, духовности, к самому способу их проживания в истории. Это раскол на тех, кто себя идентифицирует с ними, и на тех, кто дистанцируется от них, на тех, для кого они святыни, и на тех, кто хотел бы преодолеть их в себе или, в крайнем варианте, вообще их не имеет в себе и именно поэтому не хочет их терпеть и около себя. Это не расовый и даже не этнический раскол, хотя этническая составляющая, как участвующая в нациообразовании, и имеет отношение к цивилизационному расколу. Но она не определяет его сути, ибо до конца не определяет принадлежность к нации и, тем более, к локальности цивилизации. И это имеет принципиально важное значение.

В самом деле, человек может принадлежать к одному этносу, а идентифицировать себя с другой нацией. И это не должно удивлять. Этническое - это предельно объективное в человеке, в конечном счете, это состояние его тела, вся совокупность его антропологических особенностей, большей частью передаваемых по наследству. Этничность - это наследуемый признак. Человек не свободен в том, чтобы быть представителем того или иного этноса, в этом он зависим от генов, от своих родителей, с этничностью которых он себя и идентифицирует. Нация же - это состояние души, совокупность социокультурных особенностей, которые человек осваивает прижизненно методами научения. Национальность - это признак благоприобретенный. Вот почему человек свободен в том, чтобы быть представителем той, а не иной нации, к которой он должен был бы принадлежать этнически, свободен национально самоопределиться в зависимости от того, с какой историей, культурой и духовностью он себя идентифицирует.

Национальность - это подчеркнуто идентификационный признак, менее объективный, чем этничность, более субъективный, а потому во многом персоналистический, связанный с тем, как в личности переживается история, культура, духовность данной нации, что они значат для нее, чем они стали в ее душе - святынями или нечто близким к ничто. А потому степень национальности не зависит от степени этничности, она зависит от степени идентичности, идентификации себя с национальными святынями в истории, культуре, духовности. Так что, к примеру, можно быть русским этнически, но не русским национально и, наоборот, русским национально, но не русским этнически. Но в любом случае, в отличие от национальности, этнически нельзя не быть, ибо человек уже рождается с определенным набором генов этничности.

Таким образом, вслед за различением этноса и нации следует различать этническое сознание и самосознание и национальное. Между ними существует как единство, так и различие и, соответственно, отношения между ними могут строиться по-разному. Классический случай - случай совпадения этнического и национального сознания и самосознания, когда этнические корни субъекта объективно совпадают с основами его национальной идентичности. Все остальные случаи - случаи несовпадения этнического и национального в индивиде, обычно связанные с практикой межэтнических и межнациональных браков, относятся к случаям неклассическим, а потому и отношения между этническим и национальным сознанием могут строиться и строятся не по логике совпадения этнического с национальным.

И вместе с тем этническое может стать основой национальной идентификации, притянуть к своим основам основы национального сознания и самосознания и, наоборот, национальное превращается в основу этнической идентификации и уже, в свою очередь, притягивает к себе, к своим основам основы этнического сознания и самосознания. Но в практике жизни они, как правило, сосуществуют друг с другом, порождая самые необычные симбиотические формы сосуществования национального с этническим в каждом отдельном индивиде.