Постижение России. Опыт историософского анализа

Это поражает, но ведь точно так же Август 1991-го все проблемы национально-государственного суверенитета стал расценивать как отзвук "старого конфронтационного мышления", не видящего реалий нового мирового порядка, основанного на принципах добрососедства и сотрудничества, того единого цивилизационного пространства единой цивилизации, в которую должна войти и Россия, пусть даже и с потерей основ собственной цивилизационной идентичности, с разрушением основ собственной цивилизационной локальности, самих геополитических границ этой локальности. Все это нельзя квалифицировать иначе, как только в качестве отрыва от реальности и при этом в явно болезненном масштабе.

Характерно и другое совпадение. Октябрь и Август в равной мере использовали разрушение основ государства российского в качестве необходимого условия для прихода к власти. И в этом процессе особая роль отводилась региональному национализму. Правда, союз с региональным национализмом, стремление использовать его потенциал разрушения оказался выше и дороже самой цели захвата власти, так как был сопряжен с развалом не просто государства в России, а уже самой России как евразийского союза наций в рамках локальности русско-российской цивилизации. Это уже был развал цивилизационных устоев бытия России в истории.

В этой связи показательно, к примеру, что Февраль 1917-го в хаосе развала Российской империи признал выход Украины из состава империи все-таки в границах 1654 года, то есть в пределах тех земель, с которыми она вошла в состав России. И в этом была, есть и остается своя историческая логика, которая напрочь была проигнорирована ранним Октябрем, не только действовавшим по демагогическому принципу отделения всех и каждого, вплоть до образования каждой нацией самостоятельного государства, даже в ущерб государственности России, но и, главное, не считаясь с ее реальными интересами и границами, в частности, с реальным расселением самой русской нации

Вся эта большевистская вненациональная ментальность вновь повторилась в Августе 1991-го в пресловутом предложении брать суверенитета столько, сколько можно его проглотить, даже в ущерб суверенитета русской нации. Во всем этом обнаружилась общность Октября и Августа: живя в предвкушении очередной утопии, соответственно, мировой революции и нового мирового порядка, составной частью которых является иллюзия новых и особых отношений между нациями, не отягощенных ни их историей, ни их культурой, ни их принадлежностью к определенной цивилизации, в итоге ни тем, что они вообще есть нации, и Октябрь, и Август, не задумываясь о последствиях, безумно и безоглядно превращали евразийское пространство России в пространство очередного глобального эксперимента по преодолению исторического в нации и национального в истории, в этих процессах разрушая Россию посредством разрушения в ней геополитических и национальных устоев бытия русской нации.

Но Август 1991-го в известном смысле пошел еще дальше в нарушении логики исторической справедливости. Он превратил произвольно нарезанные Октябрем административные границы в государственные, тем самым, сделав то, на что не решился даже Октябрь, но что стало продолжением и завершением именно его логики поведения в истории. Мало этого, в деле борьбы с союзным центром Август пошел на союз с националистами всех мастей и оттенков, вплоть до чеченской дудаевщины, обильно снабдив этот террористический режим оружием, не сделав ничего для того, чтобы предотвратить его захват на складах советской армии.

При этом Август обнаружил постыдное национальное лицемерие: вступая в союз и поддерживая как "глубоко демократические" националистические движения в регионах, он вместе с тем жестко квалифицировал всякую попытку к национальной самоорганизации русской нации как национализм, не скупясь даже на фашистские эпитеты. Логика двойных стандартов, доведя до абсурда большевистские представления о неравенстве национализма малых и больших наций, в новых исторических условиях, в условиях очередного погрома национальной и исторической России выглядит нечто худшим, чем простым недомыслием - сознательной и очередной сдачей национальных интересов России и в ней русской нации.