Постклассическая теория права. Монография.

Одна из важнейших идей этого направления состоит в том, что представление о принципиальной несводимости человека (социальной жизни) к животному некорректно (несколько преувеличено). Данные приматологии об устойчивых и передающихся во времени нуклеарной форме семьи у приматов, «ролевых» структурах групповой жизни и территориальной привязанности породили гипотезу о наличии элементов социального научения, необходимых для передачи соответствующего опыта[1052]. Отсюда вытекает принципиально важный вывод: культура не может быть объяснена в ее собственных терминах. В теорию культуры необходимо включать внекультурные (биологические) явления. В генезисе культуры особую роль играют биологические факторы[1053]. Именно из биологии, по их мнению, вытекают все социокультурные феномены, хотя это не простая редукция одного к другому. Так, в основе социальной организации (как и принципов человеческого поведения) лежат два основных биологических инстинкта - агрессии и кооперации. Необходимость контроля над агрессивным поведением - одна из предпосылок социальной организации (заметим в этой связи, что агрессия, как и любое другое социо-биологическое явление амбивалентно: наряду с деструктивным аспектом она включает и прогрессивные моменты, например, как образцы реакции на негативно воспринимаемый стимул она удерживает общую приспособляемость человека к окружению; агрессивные эмоции снижают избытки энергии, не находящие функционального выхода; соперничество и конкуренция - одна из фундаментальных форм социального взаимодействия)[1054].

Второй инстинкт, порождающий социальную (в том числе, политико-правовую) организацию является кооперация. Уже сам факт необходимости противодействия окружающей среде побуждают живые существа объединяться в своей активности для извлечения ресурсов и противостояния неблагоприятным воздействиям.

Таким образом, социальная организация вынуждена формировать и постоянно воспроизводить такие механизмы контроля, которые обеспечивают, с одной стороны, ограничение агрессии (превращение ее в цивилизованные рамки), а, с другой стороны, развитие кооперации. В результате осуществляется устойчивое воспроизводство целостной социальной системы. Применительно к праву это означает соединение и разъединение индивидов (то есть определение их правового статуса), благодаря чему обеспечивается целостность социума, что является «генеральной» функцией права, его предназначением.

Близкую позицию по этому вопросу занимает известный немецкий антрополог А. Гелен. Исходя из эволюционной (биологической) трактовки генезиса человека (последний, по его мнению, произошел из приматов в результате радикального «взрыва», мутации), он рассматривал его как «недостаточное существо» - несовершенное в биологическом смысле по сравнению с другими животными существами. Эта недостаточность детерминирует (порождает) необходимость культуры, которая компенсирует ее. Биологическая незащищенность человека приводит к необходимости сдерживания влечений. Отсюда вытекает потребность в социальных формах совместной деятельности людей - в социальных (в том числе правовых) институтах. Основу социального института составляют ритуалы - совокупность привычных действий[1055].

Интересно, что А. Гелен различает в социальных институтах универсальное - взаимность как фундаментальная антропологическая категория (основа всех социальных институтов), и особенное - ее наполнение конкретным содержанием в различных условиях (культурах, регионах, исторических эпохах), или общее и особенное[1056].

Таким образом, социальные (и правовые) институты обусловлены биологически, хотя к этому уровню бытия человека они не сводятся: это решение биологической проблемы адаптации несовершенного существа на более высоком уровне (или - другими средствами). Однако при этом необходимо учитывать, что переход от такого трансцендентального уровня к конкретному (то есть воплощение его в социальных, правовых институтах), чем занимается этнография, до сих пор не получил надлежащего освещения в философской (и тем более в юридической) литературе. Сам этот переход не происходит автоматически. В любом случае между философским уровнем, описывающим трансцендентальное основание правовых институтов и эмпирическим уровнем - описанием их функционирования - должны быть промежуточные звенья - теории «среднего уровня» (по терминологии Р. Мертона), которые относятся к социологии права, а не философской антропологии права.

Принципиально важную роль в воспроизводстве системы права играют знаки и символы, которые объединяются в тексты и приобретают форму религиозных догматов, мифов и идеологии. Поэтому социальная антропология права (соответствующая научно-исследовательская программа) не может не включать в свой методологический багаж идеи лингвистики и семиотики (особенно после лингвистического «поворота» в социогуманитарном знании).