Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

Чехия – это еще одна страна, где в ходе относительно долгого периода либеральной демократии не предпринималось попыток смены конфигурации (Схема 7.18). После так называемой бархатной революции 1989 года Чехия (тогда Чехословакия) оказалась в числе стран с наименьшим патрональным наследием в регионе[841], что в сочетании с парламентским устройством[842] привело к установлению динамичного, но стабильного демократического режима. О его стабильности свидетельствуют рейтинги Freedom House[843] и индексы V-Dem[844], тогда как динамичность проявляется в частой смене правительства, к числу которых относится почти полное обновление партийной системы в 2010 году[845]. Это правда, что партии обвинялись в оторванности от народа[846] и тесных связях с экономической элитой[847], а исследователи Хэнли и Вачудова описывают так называемых региональных крестных отцов, олигархов и лидеров «более мелких коррумпированных бизнес-групп, которые путем получившего широкую огласку захвата региональных отделений ключевых чешских партий, обрели в середине 2000-х годов все более возрастающее политическое влияние. [Предполагается], что они будут отстаивать [свои] интересы ‹…›, используя услуги лоббистов и юристов в сфере защиты активов, или путем финансирования неправительственных организаций (НПО), политиков или партий»[848]. С нашей точки зрения, такая деятельность в основном подпадает под определение лоббирования и протекции для корешей, и при этом не содержит признаков коррупции сверху вниз [♦ 5.3][849]. Другими словами, правящая элита как таковая в большинстве своем не руководствовалась принципами интересов элит и не стремилась монополизировать власть и накапливать состояние, в то время как как гражданское общество и формальные институты сохраняли свою эффективность. Соответственно, стабильная точка 1990–2013 годов находится ближе к либеральной демократии, чем к патрональной.

Схема 7.18: Смоделированная траектория Чехии (1964–2019)