Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

В странах, где своего рода глубинное государство возникло, спецслужбы смогли сохраниться за счет преемственности кадров в только что созданных спецслужбах освобожденных стран[962]. Украина является хорошим примером такой преемственности: хотя на смену украинскому отделению КГБ пришла Служба безопасности Украины (СБУ), по оценкам экспертов, 35 % сотрудников СБУ были бывшими специалистами КГБ, которые прошли обучение в Москве и сохранили с ней контакты[963]. В основе глубинного государства, которое может быть сформировано как неформальное расширение формальных полномочий спецслужб лежат накопленные знания и социальный капитал. Анализ глубинного государства можно проводить в соответствии с четырьмя признаками:

1. Эффективность сети. Поскольку спецслужба в процессе транзита часто теряла свое формальное центральное положение, она теряла и свои возможности. Глубинное государство могло развиваться парралельно с восстановлением власти секретной службы либо с помощью (a) формальных средств, что предполагало значительный формальный мандат новой организации (как, например, в Украине, где СБУ занимается экономическими преступлениями, которые рассматриваются как «вопросы национальной безопасности»), либо (b) неформальными средствами, то есть через использование накопленного социального капитала, позволяющего назначать своих агентов на важные должности, а также компромата, позволяющего контролировать формальных политических акторов при помощи шантажа и угроз. Кроме того, следует упомянуть стройность сети, в рамках которой иерархию глубинного государства можно оценить по шкале, на одном конце которой будет строгий, почти военный порядок, а на другом – бессистемный набор конкурирующих групп и отделов.

2. Мотивы сети. Акторы глубинного государства могут использовать свою власть для достижения экономических и политических целей. В некоторых случаях формальные и неформальные полномочия глубинного государства используются для вымогательства денег у людей путем шантажа. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что именно таким образом были накоплены существенные частные состояния, обеспечивающие роскошный образ жизни, но все же не столь значительные, как богатство олигархов и верховных патронов в однопирамидальных системах. В других случаях глубинное государство ввязывалось в политику, в связи с чем оно могло действовать как (a) политический снабженец, то есть неофициально предлагать свои услуги заинтересованным патрональным сетям (как, например, в Венгрии до 2010 года)[964], либо как (b) политический управляющий, то есть использовать имеющиеся у него инструменты, чтобы влиять на процесс выработки политики и назначения на ключевые посты, а также сажать на трон и свергать политических акторов, преследуя неформальные цели (как, например, в Румынии)[965].

3. Автономия сети. Положение глубинного государства аналогично положению автономных олигархов. Это значит, что (a) в мультипирамидальной сети оно может сохранять относительную автономию, поддерживая хотя и не равные[966], но хорошие отношения с конкурирующими сетями, избегая при этом подчинения какой бы то ни было из них, тогда как (b) в однопирамидальной сети оно может быть временно упорствующим или иметь позитивное (как приемный олигарх), негативное (как олигарх-конкурент) или нейтральное (как олигарх-попутчик) отношение к верховному патрону, но в итоге оно потеряет свою автономию, если единая пирамида консолидируется [♦ 3.4.1.3]. Так, именно патрональная конкуренция позволила глубинному государству функционировать в Украине и Румынии, тогда как в Венгрии с 2010 года служба безопасности была не автономным политическим снабженцем, а клиентской организацией.