Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

Тогда как неформальные патрональные сети руководствуются двойным мотивом концентрации власти и личного обогащения, важно понимать, что входящие в них люди не обычные воры. На самом деле, верховный патрон – это не кочующий, а оседлый бандит: обкрадывая не какую-то сиюминутно выбранную жертву, но свою родную страну он не может просто взять сегодня то, что хочет, но должен подумать и о завтрашнем дне[1137]. Если добавить к нашему анализу временной аспект, то можно сказать, что устойчивость и консолидация являются важными критериями успеха патрональных режимов. В патрональных автократиях политика может считаться успешной, если она способна служить интересам элиты в долгосрочной перспективе, то есть если в качестве вторичных особенностей политики можно добиться (1) политической устойчивости (сконцентрированной власти) и (2) экономической устойчивости (источников личного обогащения). В Главе 4 мы описали, как достигается экономическая устойчивость [♦ 4.4.3], а также связанная с ней политика автократической консолидации, нейтрализация институтов публичного обсуждения и разделение ресурсов власти, в общем, все то, к чему склонны патрональные автократии. Однако, хотя методы подавления оппозиции и манипулирования выборами, применяемые посткоммунистическими лидерами, такими как Путин, Орбан и Назарбаев, во многом пересекаются, каждый из них проводит также собственную политику, которая соответствует их обстоятельствам и особенностям страны. Успешные верховные патроны проявили большую изобретательность в деле достижения политической устойчивости, консолидируя монополию на власть теми средствами, которые у них имелись[1138]. Если обратиться к одному только Орбану, то можно увидеть, насколько уникален его случай: режим, который он построил, является единственной патрональной автократией, созданной (1) из либеральной демократии и (2) внутри Европейского союза (кроме того, Венгрия является одной из двух патрональных автократий с парламентским устройством, наряду с Молдовой Плахотнюка). Одно это потребовало большой креативности по сравнению со странами, которые так и не пришли к либеральной демократии и действовали вне цивилизационного поля тяготения ЕС.