Читаем Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 полностью

Прекращение трансформационных кризисов означало, что посткоммунистические страны успешно перешли из одного положения равновесия в другое, то есть от социалистической системы к капиталистической. В новом равновесии, то есть в «обычных условиях» (за исключением кризисов), факторы, накладывающие ограничения на первичные особенности политики, характерны в основном для стран. Таким образом, различные особенности стран, которые мы рассматривали выше, предполагают наличие определенной политики для каждой страны. Например, этнические противоречия требуют специальных законов о меньшинствах; наличие глубинного государства – законов о люстрации; большая страна может иметь федеративную структуру с сильными региональными правительствами и парламентами; государства – члены Европейского союза перед вступлением должны пройти через процедуру гармонизации законов (и затем принять правовые нормы ЕС); страны, зависимые от прямых иностранных инвестиций, часто участвуют в так называемой налоговой конкуренции за привлечение иностранных инвесторов; а для создания подлежащей распределению ренты, как правило, применяются особые нормы разработки (добычи), контроль над ценами или слабое финансовое регулирование банков приемной политической семьи.

Однако общая особенность стран, которая всегда наблюдается, но различается от страны к стране, это люди и их «порог терпения». На самом деле даже в патрональных автократиях, по замечанию Петрова и его соавторов, «наличие некоторой реальной оппозиции в избирательных бюллетенях на выборах, а также некоторых политических свобод (таких как обмен информацией, создание организаций и наблюдение за выборами) навязывает режиму некоторую ответственность, заставляя его выбирать политические меры, больше отвечающие настроениям в обществе, чем в их отсутствие»[1153]. Эта мысль проиллюстрирована на Схеме 7.26 с помощью простой модели, основанной на предложенной авторами схеме. Горизонтальная ось показывает, насколько сильно люди недовольны политикой, то есть деятельностью режима, которая влияет на их жизнь (последствия социальной политики, то есть ее последствия для общества). Реакция людей на определенную политику может быть (a) одноразовой, то есть касаться только определенных политических мер, или (b) кумулятивной, что означает, что определенная политика – это «последняя капля», потому что люди уже испытывали на себе проводимую ранее подобную политику. Это приводит нас к понятию «порог терпения», который обозначает тот уровень недовольства, при котором люди начинают предпринимать политические действия, обычно отказывая правящей партии в поддержке. Вероятно, это не приведет к немедленной смене руководства, так как ни один политический режим не обладает повышенной чувствительностью к общественному мнению. Тем не менее процесс публичного обсуждения делает либеральные демократии более чувствительными к общественному запросу, по сравнению с патрональными автократиями, где этот процесс нейтрализуется, а власти в целом менее ответственны [♦ 4.3]. Вертикальная ось, показывающая ущерб для властей, отражает этот момент. Как это видно на схеме, даже незначительное превышение порога терпения способствует тому, что демократические лидеры уступают оппозиции, у которой есть мотивация и средства для того, чтобы извлечь выгоду из народного недовольства. Напротив, верховный патрон может переступить через порог терпения, не теряя при этом власть, благодаря нейтрализованному публичному обсуждению[1154].


Схема 7.26: Ущерб для лидера и выработка политики в либеральных демократиях и патрональных автократиях


Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги