Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

В эссе 1969 года философ Исайя Берлин очерчивает[162] две концепции свободы — негативную и позитивную, «свободу от» и «свободу для». Первая означает освобождение от давления сверху и принуждения к чему либо; вторая — овладение теми ресурсами, которые реально необходимы для закрытия насущных потребностей и удовлетворения желаний. Вспомним два регистра либидо у Петтмана: желание для себя и желание для другого; сексуальная революция конца прошлого века удовлетворила желание для себя и обеспечило — с поправками на региональные контексты — негативную свободу от репрессивных норм консервативных государств, церкви и общественных организаций. Согласитесь, неплохо было бы в России сегодня иметь хотя бы это. Но есть сомнения в том, что это просто один из неизбежных этапов; в западных обществах накачка желания как подрывной силы привела к тирании удовольствия. Многие мужчины в образе сексуальной революции перепутали освобождение от патриархата со свободным доступом к сексу с женщинами. Сложно сказать, стало ли меньше гендерного насилия; как пишет Гидденс, «значительная часть мужского сексуального насилия теперь проистекает скорее из отсутствия безопасности и неадекватности, нежели из общего продолжения мужского господства. Насилие — это деструктивная реакция на уменьшение женского соучастия». После сексуальной революции женщины всё ещё остаются в структурно невыгодном положении; во-первых, навязываемая обществом обязанность рожать и воспитывать детей рождает стремление связать себя с мужчиной как можно быстрее; во-вторых, цена секса для женщин до сих пор выше, чем для мужчин: от слатшейминга до ИППП и риска залететь. Сексуальная революция отвоевала право для лесбиянок, гомосексуалов и квиров право распоряжаться своими чувствами и телом по своему усмотрению; сейчас во многих странах трансгендерные люди наконец-то получают возможность распоряжаться своим телом и идентичностью как сочтут нужным; всё больше стран рассматривают медицинские вмешательства в тела интерсекс-персон при рождении как нарушение прав человека. В отдельных местах снижаются уровни гомофобного и трансфобного насилия, пары и поликулы в любых конфигурациях свободно проявляют чувства друг к другу в публичных местах. Многие люди получили возможность быть собой и формировать свою частную сферу на свой вкус. Сделало ли это отношения более устойчивыми, позволило ли сформироваться сетям заботы?