Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

В методичках по предотвращению гендерного насилия часто пишут, что применение силы — это, хотя и вызванный некоторыми психологическими и социальными факторами, но — личный выбор актора насилия. Эту позицию важно занимать и артикулировать в медиа, чтобы избавиться от виктимблейминга, пронизывающего культурную сферу и язык в России и многих других странах. Но эта формула не описывает адекватно то, как и почему на самом деле возникает насилие, — а значит, неспособна и привести к адекватным методам профилактики; абьюзеров часто отправляют на психотерапию, но психотерапия, как мы уже выяснили, предлагает индивидуальные решения к структурным проблемам; допустим, она поможет каждому, кто пройдёт курс, но это не поможет прервать цикл жестокости в мире. Многие успокаивают себя тем, что в целом за последние 70 лет в мире уменьшился уровень насилия. Когда произносится эта фраза, имеется в виду, что в урбанизованных странах стало существенно меньше разбойных нападений, вооружённых протестов, разгула мафии, политических и бытовых убийств, — то есть того, что называется прямым насилием, отражаемым в статистике. Увы, это не значит, что жизненный мир становится в целом менее жестоким. Группа авторов в статье про феноменологию насилия[284] вводит три его категории: прямое, косвенное и так называемая пацификация (pacification); в русском языке этот термин описывает насильственное подавление государством этнических протестов, но авторы подразумевают другое. Они пишут, что, несмотря на снижение уровня прямого насилия, в обществе остаётся насилие структурное (косвенное), но что самое главное — синхронно со снижением цифр прямого насилия (в случае этого исследования — в США) в начале семидесятых начинает гигантскими темпами расти экономическое неравенство. Бунты, партизанские войны и политические убийства в первой половине века были в числе прочего реакцией на несправедливости капитализма, патриархата, колониальных и империалистских режимов, а также белого превосходства. Но либеральным режимам удалось осуществить реструктуризацию этих отношений, которые привели к появлению третьего типа насилия — либеральной пацификации. Это самый сложный для наблюдения из всех видов насилия — он распылён по социальным и международным отношениям, которые им же принудительно реорганизуются. Опираясь на троичное определение мира Хайдеггером (мир физических объектов, мир общих практик и верований и жизненный мир), авторы пишут, что прямое насилие происходит в первом, косвенное — во втором, а пацификация занимает место в третьем мире, worldhood, очерчивающем онтологически-экзистенциальное ощущение мира. Пример — особый тип насилия в колонизированных обществах; оно работает таким образом, что разъедает психику, ментальное здоровье и эмоции колонизированных — часто вообще без применения прямого насилия. Когда в 2015 году в России убили оппозиционера Бориса Немцова, в медиа циркулировала фраза, что его «убила атмосфера ненависти». Тогда многие над этой фразой смеялись, но прошло всего 6 лет и атмосфера ненависти в России стала осязаемой; это всё ещё могут не чувствовать «обычные граждане», но это совершенно точно чувствуют активисты, этнические меньшинства и квир-люди. Это пример той самой пацификации, которая заменяет или дополняет прямое и косвенное насилие.