Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

Лорен Берлант в книге Desire/Love обращается к роману Sula писательницы Тони Моррисон, в котором описывается жизнь двух темнокожих девочек из чёрного района вымышленного города в Огайо. В детстве Сулу и Нел связывают очень крепкие чувства, они фактически делят жизнь. Со временем связь теряется, Нел выходит замуж, это увеличивает разрыв, Сула уезжает на десять лет, живёт свободной панковской жизнью; затем возвращается в родной город, все ненавидят её за слухи о том, что она спит с белыми мужчинами; в какой-то момент у Сулы происходит роман с мужем Нел, от которой он скоро уходит; прямо перед смертью Сулы они через силу примиряются. А когда Сула умирает, происходит следующее: «Из-за отсутствия институтов и идеологий, которые могли бы дать им устойчивый язык и контекст для их близости, и из-за того, что гетеросексуальность описывает структуру жизни за них, Сула умирает прежде, чем Нел осознаёт, что она была её самым близким партнером всё это время. Тогда Нел издаёт истошный вой», вскрывающий прозрачность их взаимной любви, которая теперь может быть прожита только как память о неслучившемся.

Где мы

В городе

Пока не появился интернет, люди выходили за дружбой, любовью и сексом в город. Они и сейчас выходят — даже совсем молодые. Они идут в бары, на рейвы, в арт-спейсы, парки и другие места. Там они знакомятся или просто проводят время рядом с другими людьми в особых аффективных средах. Когда люди знакомятся, они отправляются гулять по городу: они идут в богатые районы, в бедные районы, в исторические районы, в промышленные районы; они выходят на главную улицу города, на пешеходную улицу города, на улицу, которая становится пешеходной только по выходным, на барную улицу, на антикварную улицу, на улицу, где продают светильники и люстры, и часов в семь вечера она сияет; они приходят на мост, на площадь, на аллею, к памятнику, на набережную, к вокзалу. Они ходят скандинавской ходьбой, с костылями, по жёлтым тактильным плиткам, обстукивая асфальт вокруг, на каблуках, ездят на коляске. Спускаются к пруду в центре, но их сгоняют двое полицейских, потому что по какой-то причине нельзя спускаться к пруду. Если им приятно друг с другом, они громко дружат, смеются, играют в игры, шевелят друг другу волосы. Если им приятно друг с другом, они начинают идти немножко неуверенно, как бы ради интереса заворачивать в глубокие дворы и тёмные переулки, где нет людей, прибавлять шагу вперёд, как будто им правда интересно тёмное место, а не чтобы персона сзади взяла их за предплечья и поцеловала; в какой-то момент так и происходит; они целуются, кто-то кому-то дрочит. Если всем далеко до дома, они думают, какое бы ещё место найти; они идут в парк, в лес, в сквер, к фонтану, на кладбища, под железнодорожный мост, заходят в открытые парадные, сбивают замки и вылазят на крышу или остаются на чердаке, если замок не сбивается или они не решаются шуметь. Потом наступает утро, и места, которые они посетили, меняют свои свойства.

Когда люди говорят, что любят архитектуру или «любят этот город», мало кто задумывается, отвечает ли город взаимностью. Но если любовь есть, значит, городское пространство предлагает особую атмосферу, существовать в которой человеку хорошо. За счёт чего и чьими усилиями формируются такие атмосферы и чьи жизни они учитывают, а чьи — нет? Кому приятно и безопасно в современных городах, а кому нет?