Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

Например, женщины. С раннего детства девочкам рассказывают, что в тёмных парках и на неосвещённых улицах орудуют маньяки; затем муниципалитеты ставят на улицах и в парках фонари; затем выясняется[299], что ночное освещение не влияет на уровень преступлений; круг повторяется. Миту Саньял пишет, что убийства по типу преступлений Джека-потрошителя давно стали городским мифом о мужском насилии в отношении женщин — историей, детали которой размыты и обобщены, но моральный посыл ясен: город это опасное для женщин место, вот что случается, когда женщины пересекают границу между домом и публичным пространством. Рэйвин Коннелл пишет, что для женщин улица часто служит источником страха: от кэтколлинга до приставания и изнасилования; и это при том, что, как мы знаем, дом гораздо опаснее для женщин статистически. Но пока дом несёт реальную опасность, улица продолжает нести потенциальную: часто она просто не предназначена для женщин. Живя в России или «на западе», можно подумать, что этой проблемы уже не существует, но во многих странах публичные пространства до сих пор пространства исключительно мужские. Или, например, уличные секс-работницы и работники. Одна из самых уязвимых перед насилием категория людей: зачастую жертвы траффикинга с отобранными документами, запуганные, ненавидящие себя; или нет — осознанно делающие свою работу, но — не менее уязвимые перед насилием улицы. Каков город для них? В 2019 году The Guardian пишет[300] о том, как страны, где секс-работа легальна, начинают включать сексуальную инфраструктуру в свои городские планы. В Кёльне в особой зоне построили специальный авто-бордель по типу мак-авто; выглядит довольно ужасно, как сарай для животных или склад; вроде бы прогрессивная политика в деталях исполнения напоминает о реальности, в которой она проводится: ячейки для машин устроены таким образом, что водитель не сможет открыть дверь, а секс-работники смогут, там же рядом тревожная кнопка и комната на замке: подразумевается, что клиенты всё-таки могут быть агрессивными. То, что это построено в специальной, определённой законом зоне, — тоже такое себе. В другом месте, тоже в Кёльне, на обочине дороги просто стоят фургоны с окнами, в которые можно заглянуть и выбрать себе работницу. В Новой Зеландии, где секс-работа декриминализована с 2003 года, немножко более симпатичное городское решение: рядом с местами массовой уличной секс-работы построили несколько комьюнити-центров для исполнителей: там можно отдохнуть, принять душ, перекусить и воспользоваться нужным медицинским стаффом. В Амстердаме в середине 10-х озаботились знаменитым кварталом с так называемой «оконной проституцией» — чтобы разгрузить район от туристов и дать воздуха местным; в итоге закрыли около сотни окон, секс-работницы вышли на протесты, а Проект 1012 — комплекс мер по «очистке центра» — в целом провалился; интересно, что новая мэрка Амстердама Фемке Халсема, занявшая пост в 2018 году, возвращаясь к этому вопросу, отмечала негативные последствия «коммерциализации публичного пространства», к чему мы ещё вернёмся.