Постмодерн. Игры разума

636. Эти «детали» второстепенны не в том смысле, в каком бывают второстепенны иные обстоятельства, которые можно помнить столь же хорошо. Но если сообщить кому-то «В тот момент я хотел сказать…», он не узнает из моих слов об этих деталях, и у него нет нужды их угадывать. Например, ему незачем знать, что тогда я уже открыл рот, чтобы говорить. Но таким образом он способен «воссоздать» для себя все происходившее. (И эта способность причастна пониманию моего сообщения).

637. «Я знаю точно, что я собирался сказать!» Однако же я этого не сказал. И тем не менее я не вычитываю этого по какому-то другому протекавшему в то время и сохранившемуся в моей памяти процессу.

И я не истолковываю я и тогдашнюю ситуацию, и ее предысторию, ибо не обдумываю и не обсуждаю ее.

638. Как же получается, что при всем том в моих словах «В тот момент мне хотелось его обмануть» я склонен усматривать некое истолкование?

«Как ты можешь быть уверен, что в какой-то момент собирался его обмануть? Не были ли твои поступки и мысли слишком незрелы?»

Разве их очевидность не может быть слишком слаба? Да, если разобраться, она кажется чрезвычайно слабой; но не потому ли, что не принимается во внимание история этой очевидности? Чтобы у меня на какое-то мгновение возник план притвориться перед кем-то, будто мне нехорошо, для этого нужна некая предыстория.

Действительно ли человек описывает процесс, длящийся всего лишь мгновение, если он говорит «В какой-то момент»?

Но и данная история в целом не была очевидностью, служившей основанием моего утверждения «В какой-то момент».

639. Мы склонны говорить, что осмысление развивается. Но и в этом заключена ошибка.

640. «Эта мысль продолжение мыслей, которые у меня были раньше». Как это происходит? С помощью чувства связи? Но каким образом чувство может реально связывать мысли? Слово «чувство» здесь весьма дезориентирует. И все же иногда возможно с уверенностью сказать «Эта мысль связана с теми прежними мыслями», однако быть не в состоянии продемонстрировать эту связь. Может быть, это удастся сделать позднее.

641. «Оттого, что я произнес бы слова «Сейчас мне хочется его обмануть», мое намерение не стало бы более достоверным, чем прежде». Но коли эти слова тобою высказаны, надо ли тебе воспринимать их смысл уж так серьезно? (Итак, оказывается, что самое явное выражение намерения само по себе не является достаточной очевидностью этого намерения.)

642. «Я ненавидел его в тот момент» что при этом происходило? Не заключалось ли это в мыслях, чувствах и поступках? Попытайся я воспроизвести для себя этот момент, я придал бы своему лицу соответствующее выражение, думал бы об определенных событиях, дышал особым образом, вызывал бы в себе определенные чувства. Я мог бы оживить в памяти разговор, целую сцену, в которой ярко проявлялась бы ненависть. И я мог бы разыграть эту сцену с чувствами, приближающимися к случаям действительного проявления ненависти. Причем пережитое мною в действительности, естественно, помогло бы мне в этом.

643. Если теперь я устыжусь этого случая, я устыжусь всего слов, ядовитого тона и т. д.

644. «Я устыжусь не того, что я тогда сделал, а намерения, которое у меня было». А не входило ли также и намерение в то, что я сделал? Что оправдывает стыд? Вся случившаяся история.

645. «В какой-то миг я хотел» То есть я испытывал особое чувство, внутреннее переживание; и я помню его.

Ну, а вспомни совершенно точно! Кажется, здесь опять исчезает это «внутреннее переживание» намерения. Вместо него опять-таки вспоминаются мысли, чувства, движения, в связи с предшествовавшими обстоятельствами.

Словно изменена наводка микроскопа и то, что раньше не было видно, сейчас оказалось в фокусе.

646. «Так это показывает только, что ты неверно навел свой микроскоп. Ты должен был рассмотреть определенный слой препарата, а видишь сейчас другой».

В какой-то мере это так. Но предположим, что (при определенной наводке линз) мне вспоминалось какое-то ощущение; разве я бы смел утверждать, что его-то я и называю «намерением»? Могло бы статься, что каждому моему намерению сопутствовал (например) особый зуд.

647. Что является естественным выражением намерения? Посмотри на кошку, подкрадывающуюся к птице, или на зверя, который хочет убежать.

648. «Я уже не помню сказанных мною слов, но я точно помню о своем намерении: этими словами я хотел его успокоить». Что показывает мне мое воспоминание; что предъявляет оно моей душе? А что если оно не делает ничего иного, кроме как подсказывает мне эти слова! А может быть, и иные, еще точнее воспроизводящие ситуацию. («Я уже не помню своих слов, но, конечно, помню их дух».)

649. «Итак, тот, кто не владеет языком, не может иметь определенных воспоминаний?» Конечно, он не может иметь выраженных в языке воспоминаний, желаний или опасений и т. д. А воспоминания и т. п., выраженные в языке, это не просто стертые изображения подлинных переживаний; разве то, что является языковым, не переживание?

650. Мы говорим: собака боится, что хозяин ударит ее, но не говорим: она боится, что хозяин завтра ударит ее. Почему?