Посторонитесь! Лисица идет в Хокаге (СИ)

Так мне удалось выяснить, что комбинации ветра и огня разрушительны, если их объединить. Я становилась быстрее и сильнее, учитывая, насколько мне удалось прогрессировать, даже Кабуто, ассистенту Орочимару, приходилось несладко в наших спаррингах. До самого санина мне было далеко. Он, кстати, поведал мне пару интересных деталей насчет клановых техник Узумаки. Помимо печатей, известных мне, существовали символы воды и земли. Водные ускоряли регенерацию, а земляные укрепляли кожу или броню в зависимости от способа применения.

Жаль, эти элементы мне недоступны. Я устала обитать в этом месте; жизненный ритм, которому мне приходилось следовать, изматывал и опустошал. Утро тренировок, день тренировок, вечер тренировок... В голове редко возникали какие-то переживания и беспокойства, но в глубине души я понимала, что так продолжаться не может. Наступили сложные дни, критические в буквальном смысле, и это стало для меня страшным открытием. У меня были покровители, но у меня не было близких, тех, с кем я могла поделиться своими проблемами и переживаниями.

Наверное, это заметил Орочимару. Однажды он вызвал меня и дал небольшой сверток с бумагой.

- Твое задание, детали ты узнаешь внутри, - ласково сказал санин и кивнул на Кабуто. - Он подготовит тебя к миссии.

Я лишь кивнула и молча последовала за парнем. Он относился ко мне с уважением, хотя в первое время я чувствовала, как Кабуто жалел меня. Это мне претило, но со временем его жалость переросла в дружескую поддержку. В нем кипела ненависть и злоба, но в тоже время в нем была и доброта. Именно в убежище Орочимару я поняла, что каждый человек, даже самый пропащий и обозленный на мир, способен сделать хорошее дело. Люди не рождаются монстрами, они ими становятся, и происходит это в тот миг, когда невинная душа сбивается с правильного пути. Как я.

- Думаю, тебе следует постричь волосы, они ведь мешаются, - заботливо заметил Кабуто.

- Я уже привыкла, - хмуро ответила я на его совет.

- Если хочешь, я тебя постригу. Ты наделена не только талантами ниндзя, но ты еще и женщина, и с каждым днем это заметно все больше. Природа дала тебе красоту, так используй это, не прячь ее от этого мира.

- Слушай, очкарик, ты же знаешь, я не подпущу тебе к своим волосам, ты уже месяц говоришь об одном. Мне ни к чему радовать чужие глаза, - Я показала свиток с заказом, а парень прочитал и озадаченно посмотрел на меня. - Я ведь убийца.

- Так отдай своим жертвам последнюю дань! 'Будь красивой, когда будишь их лишать жизни'.

***

Цель была устранена, я сделала все быстро, но все же это не избавило меня от душевных терзаний, мои действия не казались мне страшными, ведь меня с детства тренировали убивать. Волновало скорее спокойствие, с которым я это совершила, такое отталкивало сильнее, чем смерть, которую мне пришлось посеять. Черствость и цинизм еще не овладели мною в полной мере, но все шло к этому, а то, что последовало потом, лишь усилило мою ненависть к миру.

Убитый мною человек лежал напротив, пока я подвергала себя анафеме. Только почувствовав, что вокруг меня начинается смыкаться кольцо, во мне проснулся инстинкт самосохранения. Меня раскрыли и даже знали о моем появлении, и количество врагов и их сила говорила сама за себя. Мне не уйти, даже с моим даром, да и с каким-либо другим.

Когда пара десятков джоунинов ворвалась в комнату, залитую кровью, я была во всеоружии: нацепила все свои амулеты и талисманы и приготовилась к бою, к слову, мне удалось увеличить продолжительность их действия до сорока двух секунд. По истечению этих самых сорока двух тиков погибло девятнадцать джоунинов. По иронии судьбы мне не хватило секунды, чтобы расправиться с последним. И меня, кровожадно убивавшую и крушившею все вокруг, связал один человек. Это было унизительно, но еще больше - самонадеянно.

***

Кровавая тюрьма - место, что сломило меня и то же время возродило, сделало другой. Бесчувственной и хладнокровной. Тюрьма крови. Я убила лучших надзирателей и охранников, а главное - их начальника. Подобное не осталось без внимания, и когда меня связали, первым делом избили. Отнеслись к этому оставшиеся весьма серьёзно, с большим энтузиазмом, и, можно сказать, с креативом. Простые побои комбинировали с пытками огнем и водой. Излюбленным способом выразить свою ненависть было избиение палками под барабанный бой. Я смутно вспоминала те часы.

Тюремщики становились в круг из двенадцати человек, затем один из них начинал осыпать меня ударами палкой, пытаясь попасть в такт играющему барабанщику. Это был первый день в этом месте, где сразу же решили сломить мой дух. После пяти минут первый охранник отходил, его орудие пыток не было страшным, гладкая палка, зато у второго в руках оказалась деревяшка с сучьями, они больно впивались в кожу, иногда разрывая ее. После пятого стража я уже теряла сознание, но меня тут же приводили в чувство, обливая ледяной водой. В голове отпечаталось, как мое тело истязали другим садистским оружием, тоже палка, но уже с забитыми гвоздями.