Постовой

Но сегодня уважаемые люди из общины позвонили с утра на «опорник», попросили принять важного гостя и сделать все, что он попросит. Гость назвался представителем колхоза, который обеспечивал молодых торговцев документами, гласившими, что они многодетные отцы, члены колхоза, торгуют исключительно урожаем со своих личных участков. На вопрос участкового, как обращаться к глубокоуважаемому представителю, тот ответил просто:

— Зовите меня Ходжи.

— Ходжи?

— Что вас удивляет, дорогой Анзор? Каждый правоверный должен совершить хадж.

— Да, да, вы абсолютно правы.

— Давайте с вами встретимся вечером, я буду счастлив вас принять у меня. — Ходжи протянул милиционеру бумажку с адресом.

И вот теперь милиционер кушал плов, в восхищении закатывая глаза, а сам обливался холодным потом под форменным кителем. Ходжи или не Ходжи, но этот тип ему совсем не понравился, басмач какой-то. Кивнет, и тот сзади (Анзор вспомнил о парне, молчаливо сидящем на корточках за его спиной) мне своим эчпочмаком[11] горло располосует. И ведь никому не сказал — куда пошел, с кем встречается.

— Так что у нас случилось, дорогой Анзор? Вы сказали, что на этих улицах вы решаете вопросы, назвали цену. Мы согласились. Теперь появляются какие-то милиционеры, не дают работать. Что будем делать?

— Но, уважаемый Ходжи, на ваших людей протоколы не составлялись, товар не отбирался?

— Нет, протоколы не составляли. Милиционеры сказали, что они не будут тратить казенную бумагу, чтобы под Андижаном наш председатель колхоза своему ишаку задницу ей подтер. Просто они отбирают документы у наших водителей, которые теперь боятся заезжать в Дорожный район, и ребятам приходится по вечерам таскаться с весами, гирями, столиками, остатками фруктов за два километра, до границы соседнего района. А когда Фархад три дня назад тебе позвонил, ты что сказал? — Кивок за спину участкового, на молчаливого парня: — Что у роты ППС рейд, и больше такого не будет, так?

Аслямов судорожно кивнул.

— Сегодня к моим ребятам подходили люди, сказали, что из жэка, и ругались, что если мы сегодня не решим вопросы с их протоколами, то больше работать там нам не дадут. Скажи, дорогой, если ты не начальник этой территории, за что ты брал со своих братьев деньги? Или, может быть, тебе мало денег, которые ты от нас берешь, и эти милиционеры — твои люди? Ты скажи, если денег мало, мы решим все вопросы.

Участковому показалось, или Фархад бесшумно переместился вплотную к его спине, и холодом потянуло в районе поясницы. Лейтенант, прижав руку к сердцу, горячо заговорил:

— Что вы такое говорите, уважаемый Ходжи! Я даже мыслей таких не держал, чтобы обмануть моих братьев, клянусь. Возможно, ваш человек плохо объяснил по-русски, и я его не понял, — еле уловимое движение зрачков Ходжи справа налево подсказало обостренной интуиции участкового, что он только что избежал крупных неприятностей, но возможно, это его последняя ошибка, и аргументы в разговоре надо менять.

— Я посажу их, клянусь, я их посажу через три дня!

— Кого их?

— Ментов этих, пэпээсников.

— Якши, уважаемый Анзор. Вы мужчина, вы сказали, мы услышали и будем ждать. Фархад, налей нам с моим гостем чаю.

Лейтенант Аслямов задумчиво смотрел на наполненную до краев парящую пиалу и лихорадочно думал, как уложиться в торопливо озвученный срок «три дня».

Вечер для нас с Димой начался как обычно: обход маршрута, чтобы увидеть изменения в окружающей нас действительности, затем усиленное патрулирование злачных мест с, ставшим обязательным, посещением мест овощной и фруктовой торговли.

Когда мы подходили, то торговцы уже закончили работу и тащили столик с тяжелыми маятниковыми весами утилитарно-синего цвета, в сторону парка Весеннего, чтобы загрузиться там, вне территории нашего Дорожного района, в очередной «каблучок». Последним шел Фархад, парень, которому я несколько дней назад чуть не открутил руку. Сейчас он с перекошенным лицом тащил старый плотницкий ящик с загруженным в него набором гирь и грузиков. Шел и оглядывался на меня. Только сегодня его глаза темнели не густым пламенем ненависти, а снисходительной усмешкой. Как будто у меня ширинка расстегнута, а я этого не вижу.

— Фархад, стой!

— Э?

— Привет, Фархад, как здоровье, рука не болит?

— Эээ!

— Я тебя что спросить хотел… Видишь вон то здание?

— Вижу…

— Знаешь, что там?

— Слушай, начальник, мне это не интересно. Зачем меня не пускаешь!

— Ты не прав. Тебе будет интересно. Это здание НИИ метрологии. Там проверяют гири, весы и прочую лабудень. Я им написал, что у вас весы неправильные, а гири слишком легкие.

— Э, какой — легкий, что с весами?! Куда написал?!

— Вот они завтра-послезавтра придут проверять, правильные у тебя весы и гири или неправильные, и не дай Всевышний, ты им не дашь весы и гири проверить.

— Зачем?

— Ну, если что-то неправильное, или столик неровно стоит, то заберут все и уничтожат. Я вот еще что хотел уточнить — остальные ваши точки где стоят? Улица Пролетарского писателя, дом один — правильный адрес?