Постовой

— Не знаю! — Фархад отскочил от меня и побежал, насколько позволял бежать тяжелый ящик, поминутно оглядываясь на меня. И опять в его глазах полыхала чистая ненависть, усмешечка cо смуглого лица куда-то исчезла.

— Дима, сегодня нас будут брать на взятке, так что приготовься.

— Почему? Я не хочу, чтобы нас брали.

— Фархад смотрел так, как будто мы с ним больше не увидимся. Тут либо он нас заказал, либо будут взятку совать. Так что будь готов.

— Угу, понял.

— Я сейчас подойду.

Я нырнул во двор. Довольный дворник Витя разбирал ящики от овощей, складывая их аккуратной стопкой. Увидав меня, он заулыбался и стал отряхивать руки. Я, пристально глядя ему в глаза, незаметно мотнул головой.

— Здравствуйте!

— Здорово, командир, тут мне…

— Витя, — я понизил голос, — новую почтальоншу знаешь?

Мужик задумался, затем его лицо просветлело:

— А, рыженькая такая, шустрая…

— Ты ей мои деньги отдавать будешь, только незаметно, хорошо?

— Да, как скажешь, командир…

— Вот, давай, я тебя, типа, только за чистоту дрючу, пунктик у меня такой, так что ты всем жалуйся на меня, можешь матерно…

— Так это, на тебя пожаловаться я всегда готов…

— Ладно, давай, Витя, и насчет бухалова помни…

Матерился мне вслед Витя вполголоса, но вполне искренне…

Я дотронулся рукой до Диминого локтя:

— Внимание.

На составленных рядом двух скамейках, перед памятником Первому большевику, протянувшему руку в светлое будущее, у Института капитанов, как на картине Пиросмани, сидели три «мимино» с поднятыми складными стаканчиками в руках. И пили они из них отнюдь не лимонад. Две бутылки вина и какие-то лепешки с зеленью, большие кепки и горячие глаза, провожающие пробегающих мимо симпатичных абитуриенток.

И порадоваться бы за мужиков, очень вкусно они сидели, но деланно равнодушный взгляд, брошенный на неотвратимо приближающихся нас, одним из них и натужное шевеление губ под густыми черными усами, как будто он что-то шептал своим собутыльникам, сильно меня насторожило. Хоть «дети гор», но об антиалкогольных указах они знать должны, а так равнодушно бухать при ментах… Это неправильные пчелы.

— Здравствуйте, Дорожный РОВД, милиционер роты ППС Громов. Нарушаем, граждане.

— Какой-такой нарушаем, командир! Сидим, никого не трогаем, разговариваем.

— Распитие алкогольных напитков в общественном месте является нарушением.

— Командир, каким нарушением…

Двое сидят, как держали стаканы, так и держат, и смотрят чуть ли не сквозь меня, а один, искренне и обаятельно улыбаясь, как могут улыбаться только на Кавказе, поставил стакан и пошел ко мне.

— Дима…

— Понял…

Представитель мандариновой республики уже возле меня, обнимает за плечо и, пытаясь засунуть мне в нагрудный карман «красненькую», переходит на интимный шепот:

— Мы же ничего не нарушаем, сейчас посидим и пойдем, правда, командир?

— Товарищи, — мой вопль накрывает половину парка, — обратите внимание. Гражданин пытается дать мне взятку!

Я с трудом удерживаю задранной высоко вверх кисть мужчины с зажатой десятирублевой купюрой, которую он не догадался выбросить.

Народ реагирует мгновенно. Со всех сторон бегут студенты, доценты и пенсионеры с внуками. Пропустить такой скандал ну никак нельзя. Усатый, что-то бормоча, что его не так поняли, безуспешно рвет из моего захвата руку с пламенеющей, как красный флажок, бумажкой с профилем Ленина. Ударить меня второй рукой в живот, чтобы я отцепился, он не решается. Два его товарища так и застыли на лавках, но уже в полной растерянности, былого спокойствия у них не осталось и следа. Убедившись, что нашу скульптурную композицию «честный постовой и взяточник» увидело достаточно много людей, я отпускаю «чудесного грузина» и требую предъявить документы всех троих. Местный участковый, лейтенант милиции Аслямов появился только минут через десять. Наверное, сначала «протупил», соображая, как поступить в нештатной ситуации — чушканы-постовые не взяли целых десять рублей, а это немыслимо, куда катится мир.

— Что здесь происходит? — Офицер был прекрасен, начиная от огромной тульи фуражки, как у генерала Пиночета, и заканчивая красными носками, пламенеющими между серыми брюками и черными туфлями.

— Здравия желаю, товарищ лейтенант, протокол на граждан составляем, за распитие в общественном месте.

— Давайте протокол сюда, я с ними сам разберусь, — голос восточного правителя давал мне лишь один вариант действий — с поклоном положить документы в подрагивающую от нетерпения руку.

— Вы, товарищ лейтенант, что-то попутали…

— Ты как разговариваешь со старшим по званию, тут я участковый, я на тебя рапорт напишу…

— Каргат, ответь двести двадцать шестому! Каргат, тут какой-то лейтенант странный, говорит, что участковый и местный хозяин. Хочет у нас задержанных и протоколы за распитие забрать. Как фамилия? Сейчас спрошу. Каргат, он ушел почему-то… Отбой.