Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

Все пятерки действуют в составе роты: первая, вторая, третья пятерки всех взводов выполняют приказ в шеренге исключительно комроты, а не собственного сержанта. Полковая и мелкокалиберная артиллерия стоит между шеренгами, в случае нужды поддерживая свои войска на особо опасных участках сражения. Также может использоваться тактика отката орудий. Первоначально орудия находятся за спинами солдат, а когда взвод по команде уходит за спины товарищей, орудие выкатывается на позицию, делает выстрел и откатывается назад. Просто и эффективно.

В памяти держатся заметки русских полководцев второй половины XVIII века – отличные отзывы о русских егерях поневоле привлекли внимание. Единственная мысль – использовать их тактику совместно с наработками витязей. Немного не то, но результат должен быть не хуже.

Застрельщики-витязи хорошо показали себя в последнюю неделю. Но смогут ли они не увлечься перестрелкой и вовремя выйти из боя, не попав под шквальный огонь противника? Не знаю, слишком невелика разница в дистанции стрельбы из казнозарядных и обычных фузей. Но попробовать стоит, а там битва покажет, кто прав и чья голова крепче.

Будет ли она успешной? Все зависит от нас и нашего мужества!

Валашские полки прибыли с опозданием. Восемь полков – один конный и семь пехотных – расположились на отдых на окраине полевого лагеря. Русская армия, получившая значительное подкрепление, разрослась до семидесяти пяти тысяч. Сила, с которой Балтаджи обязан считаться, а если учесть недавний разгром «непобедимого шведского Александра Македонского», то перспектива сражения для турецкого командующего и вовсе не радужная.

Великий визирь, еще три дня назад собиравшийся атаковать наши позиции, внезапно прервал приготовления и вернул часть выступивших войск обратно – видимо, не был уверен в многочисленных войсках. Кроме того, Балтаджи с каждым днем сложнее удерживать армию в повиновении: провианта она потребляет несоизмеримо больше, чем русская, а про дисциплину и говорить не хочется. Донесения разведчиков поступают без перебоев. Казаки – диверсанты опытные, языков добывают на ять! Правда, большинство языков мало что знает: попадаются мелкие сошки. Вот если б какого-нибудь пашу заарканить…

– Гонец от князя Долгорукого!

– Пропустите.

Махнув рукой, усаживаюсь обратно в кресло, глядя на генералов. Часть смотрит на планшет, вносит корректировки, часть разговаривает друг с другом. Фельдмаршал спокойно глядит на стол, где замерли в разнообразных формациях восковые фигурки пехотинцев и всадников.

При известии о гонце все насторожились. Армия князя Григория Долгорукого, в которую, по договору с Августом, вошел десятитысячный корпус литовского гетмана Поцея, насчитывала двадцать пять тысяч регулярных и иррегулярных войск. В том числе семь тысяч башкирских всадников, прибывших в Лифляндию в начале ноября прошлого года.

В шатер входит поручик Сибирского полка. Отдав воинское приветствие, он протягивает фельдмаршалу послание. Князь Шереметев, не раскрывая, передает его мне в руки. Не обращая внимания на заинтересованные взгляды собравшихся, небрежно срываю печать…

В послании говорится о том, что польский резидент Волович по приказу короля выдвинул князю Долгорукому, как русскому представителю в Польше, следующие требования: «Отдать Польше Эльбинг, Украйну Польскую и Белой Церкви, Риги и всей Лифляндии, отдать все польские и литовские пушки в крепостях, не брать контрибуций и провианта в Польше для русских войск, заплатить обещанные деньги войскам саксонским и литовским, наказать русских военачальников за учиненные ими незаконные контрибуции, выдать полномочия о раздаче завоеваний в турецкой земле».

– Он что, с ума сошел?! Сукин сын! Думает, может такое требовать?! Да он совсем разума лишился?!

Забывшись от неслыханного хамства короля Августа Саксонского, я не сдержался и саданул кулаком по столу. Ближайшие фигурки покачнулись и повалились на стол.

– Что случилось, государь? – всполошились генералы.

– Читай, – протягиваю генерал-майору Волконскому послание польского короля.

Внятно и громко зачитав послание, князь замолчал. В шатре установилась тишина – пролети здесь муха, и ее полет походил бы на пикирование штурмовика.

Прошло время, и негодование выплеснулось через край, гневные выкрики послышались со всех сторон. Я прекрасно понимаю: случись Августу пойти против России, а тем более ударить в ослабленные граничные с ним земли, и Россия надорвется – у нас банально не хватит сил на войну со всеми соседями. Придется делать уступки: отдать часть пушек (польских и литовских орудий всего пара десятков – захваченное имущество в большинстве своем отправилось на переплавку на наши литейные заводы). Но и пару десятков тысяч рублей придется отсыпать, иначе никак. Ну, ублюдок, ведь как время подгадал! Сучий сын!