Поступь хаоса

Я пытался не думать. Совсем. Держать концентрашию на цели, на Виоле, на том, штобы ее найти. Не вспоминать, как она выглядела, когда я убил спакла. Как она боялась меня, как пятилась, словно я мог причинить ей какой-то вред. И как испугалась, когда Аарон схватил ее, а от меня не было никакой пользы.

И про Шум спакла я тоже старался не вспоминать и какой в нем был страх и какое удивление што его убивают вот так ни за што ни про што за то што он просто рыбак и как хруст прошел вверх по моей руке когда нож воткнулся в тело и какая темная красная кровь у него была когда текла на меня и это непонимание растерянность хлестали из его Шума в мой когда он умирал умирал умирал уми…

Нет, я не думал об этом.

Мы шли вперед, шли вперед.

День миновал, свечерело, лес и холмы, видимо, решили не кончаться. К тому же возникла новая проблема.

– Еда, Тодд?

– Еды никакой не осталось, – проворчал я, оскальзываясь на грязи по дороге с холма. – Для себя у меня тоже ничего нет.

– Еда?

Даже не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз ел, и спал заодно тоже, если на то пошло, потому как обморок за сон не считается.

И сколько дней мне еще быть мальчиком, я уже тоже запутался, хотя могу точно сказать, што мужество никогда еще не ощущалось таким далеким.

– Белка! – заорал внезапно Мэнчи и припустил вокруг ствола очередного игольчатого дерева, ломясь через разросшиеся внизу папоротники.

Никакой белки я даже заметить не успел, но сверху слышалось Пес – вертун а снизу «Белка!» и сверху Вертун… Вертун… Вертун… а потом все разом заткнулось.

Мэнчи выпрыгнул из папоротников с висящей из пасти белкой, куда крупнее и коричневее, чем наши, с болота. Он гордо плюхнул ее на землю передо мной – костистый кровавый комок, – и я как-то моментально перестал быть голодным.

– Еда!

– Хорошо, мальчик. – Я смотрел куда угодно, только не на добычу. – Можешь съесть ее сам.

Я потел сильно больше нормального, и пока Мэнчи приканчивал ужин, выпил несколько больших глотков воды. Мелкий гнус клубился вокруг почти невидимым облаком, так што приходилось все время отмахиваться.

Я снова закашлялся, игнорируя боль в спине и боль в голове, а когда Мэнчи наелся и был готов двигаться дальше, я встал, покачался чутка, но двинулся.

Иди, Тодд Хьюитт. Просто продолжай идти.

Спать я не рискнул. Аарон наверняка не спит, и я не буду. Вперед, вперед… Наверху проходили облака, вставали луны, проглядывали звезды – я не замечал. Скатившись к подножию очередного холма, я буквально тараном прошел через стадо… вроде бы оленей, только с какими-то совершенно другими рогами, не как в Прентисстауне, да и все равно они кинулись от нас с разбрехавшимся Мэнчи прочь, через чащу, не успел я еще толком понять, што они вокруг.

Дальше сквозь полночь за полночь (двадцать четыре дня осталось? или двадцать три?)… За весь день мы ни разу не слышали ни Шума, ни новых поселений, да и видно ничего не было, даже когда между деревьями в отдалении мелькала река или дорога. Но вот на вершине нового лесистого холма (луны висели ровнехонько над головой) я наконец различил человеческий Шум – ясный как день.

Мы припали к земле, хоть стояла ночь.

Я обвел взглядом горизонт. Луны висели высоко. На двух отдельных прогалинах на холмах впереди стояли две длинные хижины. Из одной слышался путаный Шум спящих мужчин. Джулия и верхом   на   лошади и скажи   ему   што   нет и вверх   по   реке   прошлым   утром и еще всякое бессмысленное, потому што спящий Шум – он самый странный. Из второй хижины шло молчание, мучительное молчание женщин, я его даже отсюда чувствовал. Мужчины – в одной хижине, женщины – в другой. Наверняка это такое решение, штобы все могли нормально поспать, но прикосновение женской тишины снова напомнило мне о Виоле, так што мне пришлось даже привалиться к дереву и так постоять немного.

Но где люди, там и еда.

– Ты сможешь найти след опять, если мы с него сойдем? – прошептал я, давясь кашлем.

– Найти след, – очень серьезно гавкнул Мэнчи.

– Точно?

– Тодд пахнет, – объяснил он. – Мэнчи пахнет.

– Тогда веди себя очень тихо.

Мы осторожно двинулись вниз по склону, как можно тише скользя среди деревьев и подлеска, пока не выбрались на дно лощины – оба дома спали на холме выше нас.

Я так и слышал, как мой собственный Шум течет в мир, горячий, несвежий, как пот, который непрерывно бежал у меня по бокам, и постарался сделать его серее, тише, площе – как у Тэма… Тэма, который контролировал Шум лучше кого угодно во всем Прентисстауне…

Што и требовалось доказать.

Прентисстаун? почти мгновенно донеслось из мужчкой хижины.

Мы встали как вкопанные. Мне на плечи как тюк свалился. Шум все еще был сонный, но слово побежало по всем спящим мужчинам, как эхо по долине. Прентисстаун? и Прентисстаун? и Прентисстаун? будто они пока еще не понимали, што оно значит.

Зато поймут, когда проснутся.

Идиот.