Поступь Палача

– Люди, но не совсем, – вздохнул Головатов. – Ученые дуреют, пытаясь понять, в чем именно их отличие, но пока так и не разобрались. Уверены только, что отличие кардинальное. Установлено, что у «близнецов» намного лучше память, они вообще не болеют инфекционными болезнями, самые опасные бактерии и вирусы в их телах просто дохнут в течение нескольких минут. Не подвержены аллергиям и прочей гадости. Да, не имеют аппендикса от рождения. В общем, немного более совершенны, чем мы. А так – обычные люди. Есть среди них и крестьяне, и профессора, и военные, и работяги, и даже алкоголики. Бизнесменов нет, «близнецы» испытывают к занятию бизнесом некую иррациональную гадливость. Даже у нас в Конторе двух обнаружили – обычные служаки, звезд с неба не хватают, но ни в чем предосудительном не замечены. О своих отличиях от обычных людей даже не подозревают, это установлено твердо.

– Пентотал?[6]

– Его производные.

– Мда… – поежился следователь. – С чем же мы, черт возьми, столкнулись?..

– А никто не знает, – усмехнулся эфсбешник. – Потому такой переполох и поднялся. Говорю же, сегодня меня чехвостили в хвост и в гриву, требовали результатов. А откуда их взять?..

– Да, единственным следом был Белозерцев, да и тот исчез, – согласился Саенко. – Жив ли?..

– Вот только он сам не понимал, что с ним творится, – обреченно махнул рукой Головатов. – В общем, сплошная мистика.

– Надо искать, выбора все равно нет.

– Нет. Вот только идей у меня никаких…

– У меня тоже… – развел руками следователь.

– А ваш приятель-интуит? – вспомнил о Пенкине эфсбешник.

– Зачем-то засел в ваших закрытых архивах, месяц уже сидит, а зачем – не говорит, – ответил Саенко. – Однажды только бросил, что много интересного накопал в материалах дел ведомства Ягоды конца двадцатых годов прошлого века. Вроде был там тогда отдел, занимающийся всякой чертовщиной.

– Вот как?.. – насторожился Головатов. – А ведь действительно… И почему об этом никто не подумал? Пожалуй навещу-ка я нашего общего друга в архивах. Погляжу, что он там нарыл…

Выпив еще стакан воды, он поспешно распрощался и покинул кабинет. Саенко некоторое время смотрел вслед, а затем пожал плечами и снова залез в интернет – идей по поводу продолжения расследования у него действительно не было никаких.

* * *

Андрей резко пришел в себя и открыл глаза. Последнее, что он помнил, было дуло автомата, выплевывающее в него рой пуль. О, Господи! Почему он жив?! После такого не выживают!

Поведя глазами по сторонам, он окончательно растерялся – бревенчатый потолок, немного паутины по углам, развешанные то тут, то там пучки сушеных трав. Слева стоял какой-то идол, никак не напоминающий привычные иконы, скорее, древнерусского Перуна. Это где же он оказался? Андрей, конечно, бывал в деревне, но ничего подобного никогда не видел. Возникало ощущение, что он попал в далекое прошлое, но посчитать так не давала висящая под потолком лампочка без абажура.

Руки и ноги не хотели шевелиться, онемели, словно он пролежал здесь не один день. Далеко не сразу Андрею удалось заставить себя перевернуться на бок, а затем с трудом, опираясь об лавку, сесть. Да, он, как ни странно, лежал не на кровати, а на широкой, застеленной медвежьей шкурой и небеленым полотном деревянной лавке.

Оглядевшись, Андрей понял, что находится в небольшой комнате, нет, скорее, горнице. Два маленьких окошка давали немного света, поэтому было темновато, хотя снаружи, судя по лучам солнца, стоял белый день. Напротив лавки он заметил высокий стол, судя по виду, вручную сбитый из не оструганных, только ошкуренных досок. На нем, прикрытая полотенцем, стояла миска с чем-то мясным. По крайней мере, запах говорил об этом.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – позвал Андрей, его голос дрожал и хрипел, словно после хорошей попойки.

Снаружи послышался какой-то шум, затем дверь распахнулась и в комнату, пригнувшись, пролез какой-то верзила метров двух, наверное, роста. Плечи полностью перекрывали дверной проем, поэтому проходил он боком.

– Андрюха! – радостно прогудел вошедший, широко улыбаясь. – Очнулся, немочь бледная? Деда говорил, что сегодня в себя придешь, велел даже мяса тебе нажарить, а я не поверил…

Андрей сперва непонимающе смотрел на него, а затем хлопнул себя ладонью по лбу, узнав.

– Афоня! Страшно рад тебя видеть! Только где это я?..

– У нас с дедом дома, – объяснил молодой гигант, присаживаясь на массивный табурет напротив. – Появился, весь кровью залитый. Еще зимой.

– Зимой? А сейчас что?

– Так лето, июнь.

– Что?! – чуть не подпрыгнул Андрей, не веря, что из его жизни выпало больше трех месяцев.

Забыв обо всем, он ринулся к окну и оторопело уставился на яркую зелень кустов сразу за стеклом. Снова не поверил, протер кулаками глаза, но ничего не изменилось. Господи! Да как же это?..

На негнущихся ногах отойдя от окна, Андрей буквально рухнул на второй такой же мощный табурет и растерянно уставился на Афанасия. Тот хмыкнул и покачал головой, затем пробасил:

– Неужто ничего не помнишь?

– Как стрелял в меня какой-то тип, помню, а дальше ничего, темнота. Сейчас вот глаза открыл…