Поступь потерянных душ V: Адепт

Зона нестабильности угнездилась внутри огромной, возвышающейся надо мной махины. И этой «махиной» была хвостовая часть военного воздушного судна, сбитого и затем рухнувшего прямо в середину схватки. Несмотря на то, что передо мной была лишь хвостовая часть погибшей машины (остальное видимо упало в реку) от неё до сих пор веяло силой и смертью, а ещё безграничной стойкостью экипажа. Стоило мне на малую каплю погрузиться в свой разум, и я тут же начинал слышать крики сгорающих заживо людей, панические вопли о помощи на доброй тройке языков, ощущать кожей раскалённый воздух и чувствовать, как дрожит земля от разрывов и движения техники. Это место было пропитано историей, и эхо той давней битвы гремело в моём разуме.

Зона нестабильности была похожа на паутину, раскинувшуюся от края до края пролома ведущего во внутреннюю область погибшего судна. Будь я обычным человеком, не заметил бы ничего опасного. Только проклятье туманной охоты, да детекторы (которых у меня не было) могли распознать смертельную ловушку прямо по курсу.

Я не стал брать с собой рюкзака и прочих вещей. Только броня из ZT, АСС и разгрузка, ничего лишнего, даже дополнительное оружие оставил, ибо там, куда я шёл, количество стволов ничего не решало.

Перед этим полем брани, полным сожженной техники и останков, нас ждал один из ключей культа. Бионик со странным, покрасневшим лицом и водянистыми глазами, едва видимыми за забралом химической маски. Его услугами воспользуется Арк, чтобы последовать следом за мной. А пока… я должен продолжить путь в одиночку и поспешить.

Руки ладонями друг к другу, перед самой грудью. Глаза закрыть, всё равно они обманут, как и другие органы чувств. Все, кроме разума защищённого силой.

Молитва концентрации к этому моменту стала привычной. Слова вибрировали на языке, восприятие реальности через призму туманной охоты рисовало передо мной огромную и чёрную втягивающую в себя холод дыру, в которую я шагал по собственной воле.

Проклятый дар был стабилен, не взбрыкивал и не пугал. Лишь в самый первый момент попытался выйти за пределы моего естества и «коснуться» всех предметов вокруг. Будто пытаясь отрастить десятки невидимых щупалец, чьи прикосновения могут состарить и уничтожить что угодно.

Я не позволил. Усилием воли задавил это желание в самом его зародыше и продолжил аккуратно шагать дальше. Блуждающую по моей нейронной сети силу можно было сравнить с молодым щенком, малость глупым, подконтрольным моей воле, но при этом любопытным. В то же время я понимал как быстро этот «щенок» захватывает мою личность, и сливается с ней, превращаясь в матёрого зверя, который может показать зубы даже своему прародителю. В доказательство тому была бойня в цеху, и моя реакция на происходящее. Поэтому я не расслаблялся, чётко следовал молитве и инструкциям, полученным от Арка.

Чёрная пробоина в пространстве приблизилась. Ледяной ветер, не существующий в реальности Первоисточника, пихал меня в спину и норовил сбить с шага. Я слышал, как он таскает пропитанную химией пыль и подвывает, пролетая через раны в бортах боевых машин. Но в то же время я помнил, что его не существует и в него нельзя верить.

Чтобы заглушить завывания этого ветра я повысил голос. Молитва зазвучала громче, но сильней от этого не стала. Я допустил ошибку. Хотел заглушить звук, которого на самом деле не было, а значит, я поверил в него.

Остановившись, попытался сосредоточиться, сопротивляясь порывам, едва не сбивающим с ног и… снова допустил ошибку. Нельзя верить, нельзя взаимодействовать, нельзя противодействовать. То, чего не существует, не вызывает реакции. Его нет… не существует…

Это было сложнее, чем я себе представлял. В бою с собирателями плоти всё было иначе. Они были реальны, и окружающее пространство тоже было реально. Мой дар плавил его и изменял, не нужно было хитрить и выкручиваться, выворачивая собственное восприятие наизнанку.

Здесь же, вблизи от устойчивой зоны нестабильности, реальность скручивалась тугим узлом ощущений и видений. Прошлое, будущее, настоящее… мне казалось, что во временной петле замерли разные времена и фрагменты из жизни этого кусочка земли.

Я удержался и не открыл глаза, даже тогда, когда вокруг зазвучали выстрелы. Зона нестабильности утягивала меня всё дальше в омут ирреальности.

Нарастающий шум, шепотки, быстро переросшие в полноценные крики, дрожь земли под ногами… всё это не способствовало сосредоточению.

Продолжая держать глаза закрытыми, я повязал поверх них ту самую тряпицу, с изображённым на ней глазом. Она точно реальна, и не даст мне увидеть то, чего видеть мне ну никак нельзя.

Я начинал улавливать суть происходящих событий. Если на подходе к зоне нестабильности я чувствовал лишь слабое эхо трагедии развернувшийся на этом плато, то сейчас это «эхо» обрастало плотью, и чем больше я сопротивлялся, тем реальней оно становилось.