Поступь потерянных душ V: Адепт

Если ничего не сделать, я упаду наземь поражённый выстрелом или раздавленный каким-нибудь танком. Погибну от разорвавшейся когда-то давно бомбы или от падения воздушного судна. Зона нестабильности поступит со мной точно так же как с тем мутопсом, которого Скризлы загнали на берегу реки в мёртвом городе.

Я не страдал провалами в памяти и помнил, по какой схеме действовала та зона нестабильности, которую продемонстрировал нам с Дедом Шок, в бытность нашего пребывания в Агрокомплексе. Она была словно петля времени. Взрыв снаряда ускоренный в тысячи раз, но не выходящий за пределы аномальной зоны. Мутопса буквально испарило в красной вспышке, а загнавших его Скризлов, которые не успели попасть в зону срабатывания ловушки — не тронуло.

Пусть я не поднимал век и «видел» окружающее сквозь призму проклятья, я примерно догадывался, что произойдет, когда я поверю в происходящее. Вокруг развернётся битва, в которой для меня не будет ни единого шанса выжить.

Понимая, что не удается избавиться о нарастающей иллюзии, я решил сменить тактику. Использовал тот инструмент, которое поставил себе на вооружение с самых первых дней воздействия на меня проклятья туманной охоты — воображение.

Первым что пришло в голову было старое воспоминание. Специфический звук, с которым, погрузившись в ванну, дремлешь на её дне, задержав воздух. Прекрасное и почти забытое чувство в условиях постоянного дефицита воды. В той же Башне я мылся всегда быстро, неизменно укладываясь в выделенную для душа дневную норму воды.

Там, на дне ванны я и был сейчас. Ни криков, ни выстрелов, ни ветра. Лишь глухо хлопают в ушах пузырьки воздуха да доносятся слова зазубренной молитвы.

— Идущий, будет терпелив и бесстрашен, слеп и глух, холоден, и окружён клетью своего разума.

Раскрыв глаза, я увидел перед собой чёрный провал зоны нестабильности отделённый от меня слоем воды. Я был уязвим, и скован временными рамками, ведь воздух в моей груди рано или поздно должен был закончиться… это чувство двойственности было невероятным.

Я, не прерываясь проговаривал молитву и слышал свой голос через слой воды, и в то же время я задерживал дыхание, чтобы не захлебнуться. Я шёл к чёрному провалу, с закрытыми глазами и сложенными в молитвенном жесте руками. И я же лежал на дне, смотря на тёмный провал сквозь воду наполненной ванны.

Неописуемо, прекрасно, сложно и иррационально, невозможно без наслоения нескольких реальностей друг на друга. Вот это и есть настоящая магия, какой она должна быть в своём истинном варианте, а не то чем мы обычно её привыкли считать. Научна, сложна, логична, и завязана на наш разум.

Когда чернота зоны нестабильности заняла всё пространство передо мной, я протянул к ней руку и представил её не провалом, но плоской, отражающей поверхностью. Вроде того же льда в безлунную и облачную ночь.

Моей руке было тяжело двигаться под слоем воды и когда пальцы уткнулись в чёрный лёд, я неожиданно понял, что весь поход ключа между измерениями реальности, состоит из таких вот ловушек собственного разума.

Лежишь в ванне, прячась от одной иллюзии? Представил аномалию простой формой, плоскостью, через которую можно пройти? — получай новую ловушку на принадлежащих тебе же ассоциациях.

Лёд оказался крепким, я несколько раз ударил по нему руками, но ничего не добился. Не было больше ванны за спиной, лишь бесконечные массы воды вокруг, и лёд над головой. Воздух стремительно заканчивался, а проблема, вставшая на моём пути, и не думала исчезать.

— Идущий, будет терпелив и бесстрашен, слеп и глух, холоден, и окружён клетью своего разума.

Глухо, едва-едва разборчиво, но молитва продолжала звучать. А значит, я сам где-то далеко продолжал идти, сложив руки в молитвенном жесте и безустанно молясь.

Барахтаться в воде и лупить почём зря лёд, желая вырваться из ловушки, означало потратить остатки воздуха, сил, и погибнуть.

Поэтому я просто расслабился, раскинул руки в стороны и попытался найти лазейку в очередной западне с помощью собственного разума. Представил конечную цель своего пути, чёрную пирамиду, проступающую из вездесущей дымки скрывающей те места. Жаркий воздух, сухой песок под ногами, пыль, скрипящую на зубах и духоту в зимней экипировке. Увидел человека по другую сторону льда, раскинувшего руки за тоненькой преградой быстро тающего льда на окружающей его жаре... и ударил.

Лёд лопнул, тёмная вода хлынула на песок, увлекая меня за собой. Какое-то время я кашлял, нахлебавшись этой тёмной субстанции и лишь оглядевшись, понял, что у меня получилось.

«Вода» быстро истаивала, превращаясь в тёмный дым, разлом за моей спиной из которого я был выброшен потоком, покрывался чёрными разрядами и уменьшался, пока окончательно не исчез. По другую его сторону было видно плато и замершую на нём технику. Молчала молитва, существовавшая всё это время будто в отрыве от меня настоящего. А прямо передо мной, сквозь дымку проступала огромная махина чёрной пирамиды.

Я — добрался.

Глава 11. Несущий погибель