Поступки во имя любви

Мальчик посмотрел на молодую женщину, та кивнула. Он сунул руку в пакет и достал конфету, которая нравилась Одри меньше всего – желейную с крапинками лакрицы.

– Скажи «спасибо», – напомнила ему женщина, и малыш торжественно поблагодарил Одри тоненьким голоском, потом положил конфету в рот.

– А вы не хотите конфетку? – спросила она молодую женщину.

Та покачала головой:

– Спасибо, я не люблю сладкое.

Мальчик шумно сосал лакричную конфету. Его внимание переключилось на Долли, обнюхивавшую землю возле их ног.

– Как тебя зовут? – спросила Одри у мальчика.

– Бавви, – он не отрывал глаз от щенка, уткнувшегося носом в его ботинок.

– Собачка тебя не укусит, – успокоила его Одри. – Она очень милая и никогда не кусается.

– Как ее зовут? – робко спросил малыш.

– Долли. Можешь ее погладить, если хочешь. Она может лизнуть твою руку, но точно не укусит.

Он осторожно протянул руку и быстро отдернул ее, как только Долли подняла голову. Одри сразу же вспомнила своего соседа Кевина. Он отреагировал точно так же, когда Долли попыталась лизнуть ему руку.

– Все в порядке, – подбодрила его Одри, – она просто очень дружелюбная.

Пока они говорила с мальчиком, женщина молчала. Она как будто была далеко от них, хотя ее пальцы крепко сжимали руку малыша. Интересно, подумала Одри, кто она ему, мать или старшая сестра? У нее было бледное и худое лицо, волосы перехвачены на затылке заколкой. По характеру или в силу сложившихся обстоятельств она не была слишком улыбчивой.

Трудно понять, нуждаются они или нет. Об этом так просто не спросишь. Одежда женщины выглядела достаточно чистой, хотя и немного поношенной, а мальчик был одет вполне достойно. Вот только было в них что-то эдакое, какой-то намек на непростую ситуацию, что заставляло Одри гадать.

Она протянула мальчику пакет второй раз, и он снова запустил туда руку.

– Возьми несколько, – подбодрила его Одри. Мальчик вытащил две конфеты и обе сунул в рот. Он голоден или это обычная детская любовь к сладостям?

– Вкусно, правда? – Она снова достала кокосовое колечко. – Вот такие мне нравятся больше всего, – Одри подняла руку и показала конфету мальчику. – Хочешь такую?

Он кивнул с раздутыми щеками.

Женщина повернулась к Одри:

– Сколько времени?

Одри отогнула рукав и посмотрела на мужские наручные часы, которые носила. Женственные модели смешно смотрелись на ее запястье.

– Десять минут шестого, – сказала она девушке, та кивнула.

Одри посмотрела на пакет с конфетами, в котором оставалось еще больше половины.

– Батюшки мои, я слишком наелась, чтобы доесть все эти конфеты, – громко сказала она. – Может быть, найдется кто-нибудь, кому я могла бы их отдать?

Уголком глаза она заметила, что мальчик молча смотрит на нее. Одри перевела взгляд на Долли, крутившуюся у ее ног.

– А ты не знаешь никого, кому бы понравились эти конфеты?

Долли тявкнула, как делала это каждый раз, когда хозяйка к ней обращалась.

– Кто? Ах, Барри! Ты так думаешь? Подожди-ка, сейчас я у него спрошу.

Она снова повернулась к ребенку:

– Долли считает, что ты был бы не против съесть эти конфеты.

Он взял пакетик, с изумлением глядя на щенка. Одри снова обратилась к собачке:

– По-моему, ты была права.

Долли снова тявкнула, как раз вовремя.

– Скажи «спасибо», – девушка даже не улыбнулась, не поддержала игру.

– Спасибо, – выдохнул малыш, глядя больше на Долли, чем на Одри.

– Пожалуйста, – ответила ему Одри, вставая со скамьи. – Что ж, было приятно с вами познакомиться. А теперь до свидания.

– Не ешь их все, – сказала девушка, когда Одри уходила. – Дедушка скоро будет кормить нас ужином.

Значит, существует еще и дедушка. Одри вспомнила мужчину из зоомагазина, который покупал детские одежки в супермаркете. Она тогда подумала, что, должно быть, у него есть внук. Ее вдруг охватило знакомое чувство: захотелось собственную семью, ребенка или двоих детей, которых она могла бы одевать в крошечную одежду. Потом они вырастут, у них родятся свои дети. Может быть, когда-нибудь…

* * *

Когда в замочной скважине входной двери повернулся ключ, Мег отодвинула стул и встала.

– Папочка пришел, – сказала она Руби.

Дверь кухни распахнулась, вошел Генри.

– Добрый вечер, леди.

Он чмокнул дочку в макушку, стаскивая с себя пиджак.

Мег вынула его ужин из духовки и поставила на стол.

– Как все прошло?

Генри подошел к мойке и засучил рукава.

– Нормально, – ответил он. – Все затянулось, как я и ожидал. Было много простоев.

– Но вы закончили?

Генри вымыл руки и вытер их бумажным полотенцем.

– Первая программа отснята. Целый день ушел на то, чтобы снять передачу на двадцать четыре минуты.

– Двадцать четыре? Мне казалось, что она на полчаса.

Он сел за стол.

– Двадцать четыре минуты плюс перерыв на рекламу плюс титры и все такое, – Генри посмотрел на тарелку. – Выглядит хорошо.

– Это всего лишь свиная отбивная, – откликнулась Мег. – Я просто запекла ее в духовке.