Читаем Постышев полностью

Я специально поехал на паровозостроительный завод, где Постышев сделал доклад о работе партийной организации Харькова и округа между двумя съездами. Было интересно, как он охарактеризует тот бой, который пришлось выдержать парторганизации Харькова с леваками, настаивавшими на сплошной коллективизации.

Черт знает, как шагает Харьковщина, какая поступь у Харькова! Растут новостройки! После доклада Постышева уже не сомневаешься, что Харьковский округ выполнит пятилетку в четыре года. Цифры прироста в промышленности окрыляют. Но Постышев, рассказывая о достижениях в городе и на селе, о том, как шла борьба за переустройство сельского хозяйства, как развертывалось социалистическое соревнование, самое большое внимание уделил самокритике. Стало ясно, почему партийная организация Харькова ударяла, «и ударяла жестоко», по всем гнойникам на паровозостроительном заводе, Канатке, в Волчанске, в издательстве «Космос», Центральном рабочем кооперативе. Оказывается, несмотря на то, что партийная организация раскрывала гнойники, била крепко по носителям бюрократизма, находились члены партии, которые «сигнализировали» ЦК и ЦКК о том, что в харьковской организации зажимают самокритику, поддерживают правых. В Харьков выезжали комиссии по поручению ЦК и заслуженно назвали авторов этих писем клеветниками.

Когда Постышев стал говорить о тех нажимах и натисках, которые были на Центральный Комитет Украины, на Харьковский окружком в период проведения коллективизации, когда от них требовали соревнования с Московской областью и Поволжьем на «сплошную» коллективизацию, он только коротко остановился на истории этого вопроса и сразу стал анализировать упущения в партийном руководстве сельским хозяйством. Он говорил о другом виде «головокружения». «В решении февральского пленума окружного партийного комитета о проведении весенне-посевной кампании мы ни одного слова не сказали относительно необходимости внимания индивидуальным хозяйствам, которые даже в феврале составляли пятьдесят процентов в округе. Как видно, мы здесь увлеклись исключительно коллективным сектором и оставили нашу заботу о единоличном крестьянском хозяйстве».

Постышев прямо охарактеризовал это как ошибку. Другой ошибкой он считает недостаточно критическое отношение к быстрому темпу роста колхозов.

Снова Постышев призывал внимательно относиться к середняку, беречь его и извлечь уроки из тех перегибов, которые были в Кириковке, Волчанске, Липецке, Дергачах.

Постышев подчеркнул, что сегодня уже не может быть водораздела между промышленностью и селом, этот водораздел равнодушия и потребительского отношения к судьбам различных, но тесно связанных между собой отраслей народного хозяйства нужно срывать. Промышленность отвечает за состояние сельского хозяйства. Мы требуем от села продуктов питания, а должны им машины, химикаты, любые средства механизации ручного труда, но не просто сбывать, а учить людей работать. Деревня впервые переходит к машинному труду. Школа трудная. Многие крестьяне свыклись с ручным трудом и еще не понимают тех выгод, которые дает машинный. За урожай на полях отвечают не только пахари, но и люди «Серпа и молота», из тракторного отдела, весь рабочий класс Харьковщины.

Характерно, что в речи Постышева, когда он касался вопросов коллективизации, не было таких фраз: «Харьковский окружком поступил правильно», «Харьковский окружком не допустил искривлений». Когда в прениях какой-то оратор попытался отмечать заслуги Харьковского партийного комитета и его зорких уполномоченных, Постышев остановил оратора и сказал: «Съезд партии дал указание коллективизировать сельское хозяйство за пять лет. Наша задача — выполнять решение съезда».

Июнь

На заседании XI съезда КП(б)У Косиор сказал об ошибках, ошибающихся и об отношении к ним: «Мы не занимаемся чтением в сердцах, но мы требуем от тех, кто допускал те или иные ошибки, чтобы они своим поведением, своей работой на деле подтвердили отказ от старых ошибок, чтобы они работали как следует, честно — по-партийному. Если были грехи, то их нужно исправить. Партия всегда помогала в этом товарищам, которые искренне признавали свои ошибки и от них отказывались, помогала прежде всего тем, что старалась создать для них товарищескую обстановку».

Это не просто душевные слова. Просматривая список выступающих на съезде, видишь, как партия вернула в свои ряды тех, кто честно признал ошибки, доказал свою преданность партии Снова получили возможность вести большую государственную работу Коцюбинский, Примаков, Шмидт и другие, хотя ошибки у них были немалые.

Прошел XVI съезд партии. На пленуме ЦК ВКП(б) Постышев избран секретарем Центрального Комитета ВКП(б).

В Харькове сожалеют, что уезжает человек большого сердца, яркой выдумки, «социальный изобретатель», как сказал один рабочий на паровозостроительном заводе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное