Читаем Постышев полностью

Опубликован отчет о совещании руководителей партийных организаций ряда областей, созванном ЦК ВКП(б). Орджоникидзе прямо заявил о состоянии на Украине: «На местах чудесные работники. Никаких уклонов у них нет». Он критиковал недостатки коллективизации, но также со свойственной ему резкостью и принципиальностью заявил, что ЦК дает общие директивы… А нужно на месте указать, как быть в каждом отдельном случае, а то низовой местный работник ищет ответа на те или иные вопросы в «Правде», а «Правда» очень часто дает неправильное указание.

О массовом культпоходе в Волчанском районе, организованном комсомольцами электромеханического завода, сообщения во всех центральных газетах. ЦК комсомола принял решение организовать такие культпоходы во всех районах Советского Союза.

На заводах напряженная работа по ликвидации прорыва. На какой бы завод ни приехали наши сотрудники, они узнают, что были в цехах Косиор, Чубарь, Постышев, Петровский, Шлихтер. И не просто знакомились с положением, а принимали участие в цеховых производственных совещаниях, помогали организовать планирование в цехах и на участках.

Апрель

Теперь кажутся смешными и жалкими все спицы, которые старалась правая оппозиция вставлять в колеса нашего движения. Они изломались, как соломинки. И теперь от них только труха. Верный союзник правых, кулак притих, не удалось ему запугать колхозников, активистов, не удалось сдержать движения людей, коллективов пожарами, выстрелами, нападением на селькоров.

На Харьковщине успешно заканчивают сев. Колхозники сумели вспахать свои поля даже на оставшемся тягле, хотя много лошадей истребили после разных перегибов, после обобществления всего скота.

С каждым месяцем нарастает борьба за пятилетку в четыре года.

Харьков в своеобразной осаде строек — появились первые котлованы на Тракторострое, Турбострое, Станкострое. Старые предприятия — паровозостроительный, электромеханический, завод сельскохозяйственных машин — обрастают новыми цехами. На «Серпе и молоте» пустили цех тракторных молотилок, сконструированных изобретателем Карпенко.

И казалось, не было прорыва, который всполошил весь Харьков в январе — феврале.

Постышев в своих выступлениях и статьях сумел показать, что главная причина прорыва — плохая и медленная перестройка планирования и технического руководства.

После того как он проанализировал планирование на паровозостроительном заводе и выступил со своими советами в газете, как организовать планирование от заводоуправления до участка, на заводах стали создавать инженерные бригады, во главе участков поставили техников; теперь план составляют не только для цеха, но и для каждого участка.

Харьков похож на прифронтовой город — все время прибывают эшелоны с людьми, то из Донбасса, то из черноземных областей. Строительные рабочие получают направления на стройки сразу же, сойдя на харьковский вокзал. На вокзале порою доходит до драк — представители строительных организаций переманивают каменщиков, бетонщиков, землекопов.

У Харькова — новый календарь. Теперь уже нет воскресений. Непрерывная рабочая неделя. В выходные дни бригады производственников, комсомольцев едут на самую главную стройку Харькова — Тракторострой помогать строителям. По сути, Тракторострой — это народная стройка. Люди работают в выходные дни, не требуя зарплаты.

<p>24</p>

Пригород Харькова Лосево — крохотный поселок — стал вдруг известен не только за пределами Харьковской области, но за рубежом страны. Тем, что возникало на степной площадке, заинтересовались не только деловые люди, но и представители военных штабов Европы и Америки.

За пятнадцать месяцев большевики задумали создать в Лосеве колоссальный тракторный завод, производящий пятьдесят тысяч тракторов в год.

Не нужно было обладать большой дальнозоркостью, чтобы понять, что тракторный мотор может стать мотором боевой машины, а в цехах завода можно варить и клепать стальные лохани — танки. В штабах Европы внимательно следили за дискуссией о создании танковых войск в Советском Союзе. Дискуссия со страниц прессы была перенесена на поля маневров. Запад знал сторонников создания танковых армий в России, прославленных полководцев гражданской войны Тухачевского, Якира, Уборевича, Дубового, Блюхера, видных партийных деятелей — Кирова, Орджоникидзе, Постышева.

Позиция этих патриотов, предвидевших неизбежное нападение империалистов на Советский Союз, не встречала должной поддержки со стороны некоторых партийных деятелей, руководителей армии. Кое-кто из них был в плену старых представлений об обороне и войне. Поклонники конницы хвастливо отстаивали первозначимость этого рода войск, противопоставляли его танковой силе.

Само собой разумелось, что сотни тысяч тракторов произведут революцию в сельскохозяйственном производстве.

Но одно дело замыслы, а другое — их осуществление.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное